Издательский Совет Русской Православной Церкви: История учебных пособий петровского времени

Главная Написать письмо Поиск Карта сайта Версия для печати

Поиск

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
История учебных пособий петровского времени 12.01.2012

История учебных пособий петровского времени

Мы уже рассказывали на нашем сайте, как обучали грамоте в Древней Руси, и о том, как царь Петр учебники вводил. В этой статье автор продолжает тему учебной литературы в Петровскую эпоху и позже.

После того, как угас интерес Петра I к иностранным изданиям, к делу составления учебных пособий были привлечены отечественные специалисты, что не замедлило сказаться на качестве книжной продукции самым благотворным образом. Во-первых, новые авторы в большинстве своём сами были практикующими преподавателями, а следовательно, неплохо представляли себе нужды отечественных училищ и именно их старались удовлетворить в первую очередь. В других случаях, в основном применительно к гуманитарным дисциплинам, за основу брались украинские учебные пособия, также проверенные многолетним опытом монастырских и братских школ. И, наконец, новые издания, каждое из которых готовилось к печати особо, зачастую с привлечением узких специалистов, выгодно отличались от тесинговской продукции глубиной и даже некоторой фундаментальностью содержания.

Так, в 1701 году на службу в Оружейную палату специально для написания учебника арифметики был принят Леонтий Магницкий, будущий автор книги, которую, наряду с «Грамматикой» Мелетия Смотрицкого, Ломоносов назовёт «вратами своей учёности». Любопытно, что этот специалист в области арифметики, геометрии и тригонометрии был выходцем из осташковских крестьян, в раннем детстве самостоятельно обучился письму и чтению и, возможно, так и провёл бы свою жизнь в сельских трудах, лишь изредка выполняя обязанности псаломщика в местной церкви, если бы однажды в возрасте пятнадцати лет не был послан отцом в Иосифо-Волоколамский монастырь с возом мороженой рыбы. Побеседовав с юным Леонтием, настоятель настолько поразился его уму и грамотности, что решил оставить при монастыре в качестве чтеца. Ещё через год юноша перебирается на жительство в московский Симонов монастырь, власти которого решают готовить его к священнической карьере и благословляют на учёбу в Славяно-Греко-Латинской академии. Любопытно, что предметы, которые впоследствии сделали Леонтия известным, в Академии не преподавались, а значит, любознательный юноша вновь обучился им сам, вероятно, используя при этом не только русские, но и иноязычные источники. Чётко обозначившийся в эти годы его интерес к математике привёл к тому, что Леонтий отказывается от предполагавшихся пострига и рукоположения и избирает жизнь частного преподавателя в домах различных московских бояр. В 1701 году, после того как не оправдались надежды Петра на англичан, поначалу поставленных руководить Навигацкой школой в Сухаревой башне, Яков Брюс представляет монарху талантливого самоучку. Побеседовав с Леонтием, на сей раз уже Пётр приходит в такой восторг, что немедленно жалует ему…фамилию, под которой мы знаем этого талантливого педагога и учёного по сей день, ибо «в сравнении того, как магнит привлекает к себе железо, так он природными и самообразованными способностями своими обратил внимание на себя»1. Особая ценность столь необычного царского подарка заключалась в том, что, согласно древнерусским обычаям, фамилию в её современном понимании имели право носить только представители высшей знати.

Очень скоро деятельность нового преподавателя приносит первые плоды. При его участии были подготовлены «Таблицы логарифмов и синусов, тангенсов, секансов», увидевшие свет в 1703 году. При первом взгляде эта небольшая книжица производит весьма любопытное впечатление, потому что в ней явно встретились две эпохи: глубоко новаторская по содержанию, она в то же время обладает всеми характерными чертами древнерусской книги – переплётом из досок, обтянутых кожей, с застёжками. Правда, даже в этой традиционной конструкции переплёта появляются некоторые новации – небольшой формат позволял носить книгу с собой и использовать её при составлении рабочих расчётов; на корешке, пожалуй, впервые в истории русских изданий, появилось название, позволяющее легко находить книгу на полке.

В том же 1703 году вышел из печати главный труд Леонтия Магницкого – учебник под скромным, хотя и пространным названием «Арифметика, сиречь наука числительная с разных диалектов на славенский язык переведеная и во едино собрана, и на две книги разделена». На самом деле, помимо сведений о четырёх арифметических действиях и задач на дроби, учебник содержал начальные сведения по химии и физике – таблицы разниц веса изделий из различных материалов, – правила сложения алгебраических чисел, начала планиметрии (в частности, оригинальное доказательство теоремы Пифагора), а также множество сведений по астрономии и географии – таблицы солнечного склонения по дням на 1701–1726 годы, таблицы солнечной рефракции, таблицы определения расстояний по солнечному склонению при мореплавании в разных широтах, географические координаты некоторых городов, сведения о розе и названиях ветров. Открывало учебник стихотворное предисловие, содержавшее толкование российского герба, рассуждения о необходимости подчинения православному царю и гражданском значении наук. Таким образом, «Арифметика» Магницкого составляла разительный контраст с предшествовавшим ей математическим пособием – вышедшей на Московском Печатном дворе в 1682 году книжицей «Считание удобное», включавшей в себя всего-навсего таблицу умножения от 1х1 до100х100, где числа к тому же были переданы буквами кириллицы.

За свой труд Леонтий Магницкий был пожалован дворянством, к которому позже добавились также деревни во Владимирской и Тамбовской губерниях, а также получил выстроенный специально для него дом на Лубянке. В 1715, когда в Санкт-Петербурге открылась Морская академия, куда было перенесено обучение всем военным наукам, Магницкий становится старшим учителем Сухаревской школы, где преподаёт арифметику, геометрию и тригонометрию до самой своей смерти в 1739 году.

Качественно изменились в первом десятилетии XVIII века также и пособия по географии. В 1710 году вышла и затем выдержала несколько переизданий книга «География, или краткое земного круга описание». Этот учебник представлял собой переработку голландского атласа Ван-Кейлена 1697 года, дополненную некоторыми сведениями о России. В учебнике имелись краткие сведения о глобусе и широтах, вычислении географической широты и долготы, а также долготы дня. В книге описаны большинство европейских стран, Турция, Персия, Египет, Эфиопия, Южная Америка; об Австралии сказано, что она не может быть описана из-за плохой изученности. В то же время сведений о России, помимо географических координат некоторых городов, в книге почти не было.

В 1718 году на Московском Печатном дворе появляется ещё одно пособие – «Варений. География генеральная» – перевод книги голландского учёного XVII столетия Бернарда Варения, выполненный Фёдором Поликарповым. Как большинство пособий того времени, для читателей которых теория была тесно связана с практикой, эта книга содержит одновременно сведения по географии и астрономии – о размере и форме Земли, о широтах, климатических поясах, глобусах и картах. Характерно, что, говоря об устройстве солнечной системы, автор книги активно защищает учение Николая Коперника, а сам Коперник был изображён на специально перегравированном с голландского издания фронтисписе книги вместе с Птолемеем и Тихо Браге.

Революционным пособием того времени по астрономии было издание «Книги мирозрения» голландского математика и физика Христиана Гюйгенса. Этот труд содержал не только подробное изложение теории Коперника о вращении планет вокруг Солнца, но и рассуждения о вращении спутников вокруг планет, соотношении размеров планет и Солнца, яркости звёзд. Здесь же высказаны предположения о существовании органических форм жизни на других планетах. Впервые труд Гюйгенса был опубликован в Москве ещё в 1717 году, однако вызвал большое неудовольствие Петра, нашедшего книгу «богопротивной»; поэтому, отпечатав всего 30 экземпляров, издатели вынуждены были остановить станки. Зато на титульном листе нового тиража той же книги в 1724 году уже была помещена многозначительная надпись «второе издание».

Задачи общения с иностранцами (но, скорее, чтения различных иностранных книг) должны были облегчить русским читателям выходившие в начале XVIII века многоязычные словари-«лексиконы». Однако отдельную проблему, которую специально пришлось решать книгоиздателям, составляло отсутствие достойного пособия по истории. И если применительно к истории мировой и европейской ситуация отчасти разрешилась с изданием в Санкт-Петербурге в 1721 году книги Вильгельма Стратемана с несколько экстравагантным названием «Феатрон, или Позор исторический» (под которым подразумевался всего-навсего обзор всеобщей истории от сотворения мира до1680 года)2 , то за учебником по истории русской издателям петровского времени пришлось обращаться к малороссийским коллегам. В конце концов, в качестве такового ими был использован «Синопсис» – собрание отдельных исторических рассказов по истории славянства, основанное, главным образом, на польской «Хронике» Матвея Стрыйковского XVI столетия и дополненное по разнообразным источникам. Первоначально повествование «Синопсиса» было доведено только до событий Переяславской Рады 1654, и уже в таком виде он выдержал 5 переизданий в течение XVII века. Специально для издания в России «Синопсис» был дополнен рассказами о событиях к началу XVIII столетия злободневных (таких как победа над турками под Чигирином в 1677) или особо значимых для россиян (Мамаево побоище, установление в России патриаршества). В таком виде книга выдержала сразу два издания – в Санкт-Петербурге в 1714 и в Москве в 1718 годах. В дальнейшем без заметных перемен в содержании Синопсис выдержал более 30 переизданий, последние из которых увидели свет уже в середине XIX века.

Примечания

1.Сегодня известно, что отца Леонтия Магницкого звали Филипп Телятин, однако, поскольку он был крестьянином, фамилию его следует воспринимать скорее как личное прозвище. По обычаям, принятым в Древней Руси, будущего Леонтия Магницкого в документах Славяно-Греко-Латинской академии могли именовать «Леонтий Филиппов сын», однако так ли это было на самом деле, установить, к сожалению, не удалось.

2.Впрочем, уже в 1749 году книгу Стратемана начнут изымать за содержащиеся в ней некоторые слишком явно протестантские высказывания, которые составителям так и не удалось снивелировать при переводе.


Дарья Менделеева




Лицензия Creative Commons 2010 – 2024 Издательский Совет Русской Православной Церкви
Система Orphus Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru