Может быть, самое интересное в патриархе Кирилле - его слово. Он не боится слова. Оно для него важно. Он понимает слово как оружие смысла и усвоения чего-либо. Если о писателях говорят "он работает со словом", то о патриархе уместнее сказать - работает словом - осмысляет, находит объяснения, видит закономерности. Каждый раз это своего рода проповедническая философия, а то и обществоведение... Объяснить историю, особенно 20 века, закономерности человеческой судьбы, счастье и несчастье человекa...

Протоиерей Владимир Вигилянский: Да, патриарх - человек с невероятным риторическим талантом.
Но главное преимущество патриарха перед всеми его возможными оппонентами - евангельский ракурс его взгляда. Этот ракурс и задает очень большую силу его риторству. Потому что Евангелие - это непоколебимая скала, задающая контекст для суждения о чем бы то ни было.
В Евангелии истине всегда есть оппозиция. И это не какие-то там политические деятели, а враг рода человеческого - искушающий людей дьявол.
Патриарх всегда видит эту метафизическую подоплеку всего, творящегося в мире.
Мир в любую эпоху переживает кризисы и страдает от войн, но для того чтобы понять все происходящее с нами, и нужен метафизический подход. Поэтому взгляд патриарха не изнутри, не снизу, но "сверху". Он не из серии полемик для гражданского общества, но то, у чего есть метафизический фундамент - борьба добра со злом. И в глобальных масштабах, и внутри каждого человека...
И эта его метафизическая позиция задает ему определенную силу истины и убеждения.

Патриарх и вызовы времени

Что из выпавшего на долю патриарха было самым трудным и потребовало от него особого мужества, силы духа?

Алексей Варламов, писатель: Патриарх Кирилл возглавил Русскую церковь в те годы, когда казалось, что все крупные катаклизмы остались в прошлом веке, а то и тысячелетии. Пройдя в 20 веке невероятно трагическую и сложную историю взаимоотношений церкви с государством, мы с надеждой ждали, что новый век принесет какую-то совсем новую жизнь. А все дурное останется позади. Сейчас события опрокидывают эти наши немного розовые ожидания.
В 2009 году, когда проходила интронизация святейшего патриарха Кирилла, мы жили в одном мире, сейчас живем в другом. Испытания начались с ковида. Но самое сложное, по-моему, происходит сейчас. Сегодня перед нами - перед страной, ее руководством, народом и перед церковью, конечно, тоже - стоят самые сложные вызовы. Ответы на которые даст только история, а отнюдь не рядовой человек, находящийся сейчас в гуще событий.
Но мы понимаем, что сегодня всю землю сотрясает невероятная турбулентность, и можно предположить, что чем выше занимаемая человеком должность, тем большая на него ложится ответственность. И тем труднее ему удерживать руль, который то и дело волна событий выбивает из рук. Патриарху, чья "должность" несомненно высока, остается желать только твердости, силы и Божией помощи.

Протоиерей Владимир Вигилянский: Чтобы понять, что церковь находится во времени испытаний, достаточно вспомнить, что патриарх попал в санкционные списки. Это умопомрачительная вещь, думаю, единственная в истории. Религия всегда была "за скобками", политикам хватало осторожности и мудрости не вмешиваться в религиозные вопросы, чтобы не оказаться в дураках. Но, по-моему, современные политики уже не боятся этого. Иначе кто бы внес Предстоятеля одной из самых крупных мировых церквей в политические санкционные списки.
Я, правда, не думаю, что он из-за этого очень переживает, но факт остается фактом: религия становится для политики орудием давления, а главы государств не робеют перед устройством ментальных расколов внутри своих наций и идут на это сознательно. Для меня это совершенно поразительно, потому что религия и язык - две вещи, которые сидят глубоко внутри каждого человека и не регулируются законами, чьими-то указаниями или политическими рычагами. Абсолютно точно, что политики, принявшиеся за это, в будущем окажутся за бортом. Патриарх попал в ситуацию мирового безумия, о котором Антоний Великий говорил еще в 4 веке, что все перевернется, и безумцы будут говорить, что они правы, а нормальных назовут безумцами. И спустя 17 веков это так.
Расцвет религиозной жизни, который мы пережили после советского прошлого - увеличение количества храмов, епархий, священнослужителей - потребовало от церковного руководства больших действий. Не всегда все проходило как по маслу, потому что надо было держать в голове 300 епархий. А их еще недавно было 40-50. И когда стало 100, казалось: ого-го, как много!
А патриарх человек, который ни от чего не отлынивает. Ни от каких вопросов не уклоняется. Недаром многих восхищает его трудоспособность.

Патриарх и перемены

Изменился ли патриарх за 15 лет?

Протоиерей Владимир Вигилянский: Я был его помощником, видел его каждый день, знаю его характерные свойства, но для меня он, наоборот, никак не изменился. Все то же, от характерных реакций до мудрых особенностей суждений и наставлений. Все то же полное доверие к священнослужителям, не часто встречающееся у иных архиереев.
Терпимость к неблизким ему воззрениям. На заседаниях межсоборного присутствия, где обсуждаются острые вопросы, я высказывал свое мнение, разнящееся с предложениями патриарха. Но он всегда сохраняет уважение к любому мнению, хотя просит его обосновать, доказать, привести примеры. Манеры властелина - как хочу, так и будет - это не про него.

Алексей Варламов: Я вижу патриарха в лучшем случае раз в год. Подхожу под благословение, говорю два-три слова, сомневаясь, помнит ли он меня. Поэтому, наверное, я не лучший наблюдатель и не знаю, меняется ли он. Из каких-либо в самом деле интересных страниц его служения, я запомнил рассказ одного из приближенных к нему клириков о памятном путешествии в Антарктиду. Были очень плохие летные условия и оказалось поврежденным лобовое стекло. Летчики предлагали вернуться, но Святейший настоял на полете... И эта его уверенность, что если есть задача долететь до Антарктиды, то надо лететь, и то, что он "не убоялся", были вознаграждены важными для него впечатлениями. А мы получили в утешение замечательную, очень теплую, человечную фотографию с пингвинами. На меня это произвело очень доброе впечатление.
Его уверенность держалась на вере. И мы еще раз увидели, что человеку с лидерскими качествами, занимающему высокое положение, очень важно не бояться и уверенно вести самолет. Вспомнив бурю на Тивериадском озере и услышанное тогда "Не бойтесь".

Патриарх и литература

Какой сюжет в культурную жизнь ввел патриарх, учредив Патриаршую литературную премию? Важны ли в литературе нравственные и духовные критерии? Почему отмечая писателей с настоящими достижениями, премией награждают и много не первостатейных провинциальных писателей?

Алексей Варламов: Патриаршая литературная премия - это очень хорошая идея. Поддержанная литературным сообществом, и на мой взгляд, грамотно организованная. У премии два крыла, в ее жюри входят клирики и миряне, причем последние - профессиональные эксперты, главные редактора толстых журналов, видные писатели. Но есть и замечательно пишущие батюшки, как почивший протоиерей Николай Агафонов.
За три года, что я проработал с этой премией, я не ощущал никакого давления, там, действительно, все было прозрачно, шел серьезный экспертный отбор. Все складывалось очень грамотно и разумно, с учетом лучших практик современных литературных премий. И премия, действительно, с одной стороны дает возможность наградить известных литераторов, а с другой заметить писателей из провинции, которым труднее пробиться. У премии замечательная церемония в храме Христа Спасителя, приуроченная ко дню святых Кирилла и Мефодия...
Красиво и продуманно проходит представление авторов, попавших в короткий список, о них снимают ролики, интересно рассказывают. В зале много народу, чувствуется духовная поддержка.
Мне кажется, что сегодня православные люди - самая читающая часть России. В книжных палатках и ларьках при храмах всегда много людей, они покупают и святоотеческую литературу, и художественную. Поэтому писатель, попадающий в короткий список Патриарший литературной премии, имеет возможность найти там своего читателя.
Святейший как верховное лицо премии ведет себя очень тактично. Но очень радуется, когда жюри выбирает достойных писателей. Ну и сами писатели обычно счастливы. Это замечательная премия, и пусть ее история продолжается.

Протоиерей Владимир Вигилянский: Как человек, наблюдавший за этой премией много лет, уверяю вас, что более демократической у нас нет.
Я бывал в разных комиссиях, видел много всяких баталий, несколько этапов отсеивания, и никогда патриарх лично не выбирал лауреатов, но всегда жюри - тайным голосованием и прямо на глазах у публики. Знаю только одну негласную вещь, предупреждение патриарха, что хорошо бы давать премии все-таки не священникам, а писателям.
Так что, когда меня выдвинул на нее миссионерский отдел, я был уверен, что ничего не получу.
Но когда я стал лауреатом, оказалось, что патриарх очень доволен этим.
Конечно, лауреаты премии очень разные по качеству и значению писатели, но очень важен сам факт, что церковь озабочена судьбой словесной культуры. Сказать свое слово и заявить свое воззрение на столь важный участок гуманитарного творчества, это много значит.

Елена Яковлева

Источник