21.01.2024

Вячеслав Лютый: Русская словесность и жизнь современного человека

Своим взглядом на литературный процесс поделился писатель Вячеслав Лютый, эксперт форума «Мiръ Слова».

– Вячеслав Дмитриевич, расскажите, пожалуйста, о Вашей текущей творческой деятельности. Над чем Вы работаете?

– Минувший год для меня оказался довольно напряженным. Были написаны 12 статей разного объема о произведениях поэзии и прозы. В конце июля по приглашению Председателя благотворительного фонда "Возрождение Тобольска" А.Г. Елфимова мы с женой отправились в этот сибирский город. Вернувшись, почти сразу же поехали в Борисоглебск на фестиваль-конкурс русской словесности и культуры "Во славу Бориса и Глеба", где я возглавлял жюри и вел дискуссию на круглом столе Совета по критике Союза писателей России. Тема разговора звучала так: "Классики и современники. Отношение к читателю и текущей реальности" – и была посвящена роли литературы в жизни современного человека. Кроме того, весной, летом и осенью пришлось рассматривать творческие работы, присланные на конкурсы И.А. Гончарова, "Во славу Бориса и Глеба", "Благое начало", и решать экспертные задачи в связи с Патриаршей премией.
В текущем полугодии я должен написать несколько предисловий к книгам и статей о русских поэтах и писателях недавнего прошлого. Работа над такими текстами невозможна без тщательного комментирования книги-первоисточника, а это довольно трудоемкий процесс, отнимающий много времени и сил. Но в результате тебе удается составить творческое и личностное лицо автора, чьи произведения еще вчера казались тебе некой загадкой.

– Что сегодня входит в круг вашего чтения?

– Сравнительно недавно я прочитал автобиографическую повесть Михаила Тарковского "42-й. До востребования", написанную на редкость выразительным языком. Страницы о детских годах, о взаимоотношениях с бабушкой – настоящей русской праведницей, остаются в памяти надолго. Сейчас не торопясь вчитываюсь в роман Владимира Богомолова "Жизнь моя, иль ты приснилась мне..." о последних днях Великой Отечественной войны и первых неделях мира. Любое произведение этого автора отличается безусловной достоверностью – и документальной, и психологической. В какой-то мере названная вещь отвечает на многие провокационные вопросы либеральной аудитории в связи с пребыванием Советской армии в Германии весной и летом 1945 года.

– Какие книги из серии «Жизнь замечательных людей» можете отметить? Как объясняете популярность биографического жанра?

– Вот несколько очень важных для меня названий: Ю. Селезнев "Достоевский", Н. Скатов "Кольцов", А. Бабореко "Бунин", В. Михайлов "Заболоцкий"... Прежде издания такого рода были намного серьезнее и обстоятельнее, сочетая в себе художественную литературу и документ. Сегодня новые выпуски ЖЗЛ часто склоняются к беллетристике, забывая про объективность самого творческого повода. Подобные упреки не раз звучали в адрес издательства. И уже в рамках серии приходится выбирать важный для тебя сюжет исключительно в сочетании с литературным письмом автора. Если стилистика и серьезность творческой задачи вызывают сомнения, то подобную книгу я не беру в руки и обращаюсь к другим историко-литературным источникам. Популярность биографического жанра можно объяснить тем, что нынешний литературный процесс замусорен произведениями легковесными, провокационными, порой грязными и в творческом отношении факультативными, необязательными. Поэтому читатель хочет открыть книгу, в основе которой – весомая личность и ее исторический и творческий путь.

– Какие экранизации классики и современной литературы Вам нравятся?

– Современные экранизации классики практически все – ущербные. В них много времени и места уделяется внешним событиям, а собственно художественный мир оригинала остается в положении "бедного родственника". Талантливый режиссер прежде мог взять условно глупого актера и заставить того решить локальную художественную задачу. Теперь все иначе. Режиссер может быть умен, но при этом он – часть коммерческого проекта, и продюсер виснет у него на руках, требуя упростить фактуру фильма. Но куда чаще нынешняя режиссура использует литературный сюжет оригинала в качестве повода для последующей цепи произвольных и порой нечистоплотных мизансцен. Такое бесцеремонное "негодяйство" многих современных российских режиссеров – известная беда отечественного кинематографа, отринувшего творческое уважение к классической литературе. Скажем, английские экранизации тамошней классики почти всегда оставляют впечатление влюбленности режиссера в первоисточник. Экранизации нашей современной литературы почти всегда – посредственны, потому что напрямую зависят от известности оригинала, а уж он-то отобран и "раскручен" вполне циничными либеральными силами. Я не смотрю подобные фильмы, но все более испытываю нежность к прежнему кино, которое любило ту литературу, которую переносило на экран: "Судьба человека", "Герой нашего времени" с Владимиром Ивашовым в главной роли, "Был месяц май", "Сашка", "Вечный зов", "Солярис" при всех расхождениях С. Лема и А. Тарковского, "Несколько дней из жизни Обломова", "Мертвые души" М. Швейцера и еще много-много других фильмов, которые можно смотреть несчетное число раз.

– Как Вы понимаете смысл литературного творчества?

– Сошлюсь на четверостишие Александра Блока:
О, я хочу безумно жить:
Всё сущее — увековечить,
Безличное — вочеловечить,
Несбывшееся — воплотить!
Пусть душит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне, —
Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне:
Простим угрюмство — разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь — дитя добра и света,
Он весь — свободы торжество!

– Какие стихи о смысле творчества можете процитировать?

– Вполне достаточно известных строк из стихотворения Пастернака: "Цель творчества — самоотдача, / А не шумиха, не успех. / Позорно, ничего не знача, / Быть притчей на устах у всех".

– Сегодня для создания литературных произведений стали привлекать искусственный интеллект. Что Вы думаете о таких проектах?

– В подобной практике прослеживается отзвук уже известной дьявольской формулы: рождение человека без души. Если вчера речь шла о возможном клонировании хомо сапиенса, то не удивительно, что сегодня добрались до литературы в качестве реального предварительного шага. Процесс отторжения человека от образа и подобия Божьего набирает силу. А само произведение, написанное при содействии искусственного разума, не будет содержать в себе многих качеств истинной литературной вещи. В нем мы не найдем пронзительных интонаций, внезапности происходящего, искренних слов, печали о прошлом и роковых ошибках. Это – имитация, текст с литературными приметами. Примерно так в кулинарии пишут на пакетике с дешевым суррогатным супом: "со вкусом грибов".

Подготовила Татьяна Медведева


Досье. Вячеслав Лютый родился в городе Легнице Польской народной Республики в семье офицера Советской армии. Окончил Воронежский политехнический институт, Литературный институт им. А.М. Горького. Поступал в Литературный институт по специальности «поэзия», окончил – по специальности «критика». Был звукооператором Воронежского Академического театра драмы имени А.В. Кольцова во второй половине 1980-х, потом – заведующим литературной частью московского Экспериментального театра под руководством Вячеслава Спесивцева. С 1997 года работает в воронежском журнале «Подъём». Член Правления Союза писателей России и Воронежской региональной организации СП РФ.