25.12.2023

«Церковь стоит и сияет во тьме куполами…»

Стихи Светланы Кековой – лауреата Патриаршей литературной премии 2023 года.

Лазарева суббота

Смерти просты законы.
Взгляд у нее безгневный.
Смотрит на нас с иконы
Лазарь Четверодневный.
Сердце больное ноет:
нет ему в мире места…
Мама тарелки моет,
бабушка месит тесто.
Ставим на стол бутылки:
в сером пальто из драпа
в дом из бессрочной ссылки
нынче вернулся папа.
Руки и ноги целы,
снова он вместе с нами,
только повито тело
белыми пеленами.
Он головой качает,
спрашивает: не ждали?
Бабушка отвечает:
— Где же твои медали?
Видишь, как покосился,
высох и сполз к оврагу
дом твой, пока ты бился
за Сталинград и Прагу?
— Смерть — не моя забота,
Есть от нее спасенье —
Лазарева суббота,
Вербное воскресенье…

Щегол

Я, вступившая в мамин посмертный возраст,
вдруг да вспомню вечером, как она
посыпала сахарной пудрой хворост
и стирала скатерти изо льна,

огурцы с грибами солила в кадках —
были эти хлопоты ей близки,
шила детям платьица в легких складках
и вязала варежки и носки.

Было разных дел и забот немало,
не кончался вечером день ее,
и сияло в панцире из крахмала
на шершавой полке в шкафу белье.

Есть у быта русского сонмы пленниц,
несть и русским мученицам числа,
но она, смиренница из смиренниц,
так светло и ясно свой крест несла.

Ей печаль открыла свои объятья,
а болезнь в свою занесла графу,
и всего одно выходное платье
много лет висело в ее шкафу.

И когда ушла из земного плена
птица светлая об одном крыле,
в день святого мученика Гермогена
мы предали тело ее земле.

Я возьму засохшего хлеба крошку,
что она когда-то давно пекла,
и надену варежку на ладошку,
на которой жив силуэт щегла.

И, как будто празднуя именины,
запоет в конце февраля щегол,
и икона мученицы Антонины
увенчает наш поминальный стол.

***
Утром вербы срезать ветку
и потрогать тонкий ствол...
Постелить клеенку в клетку
на большой дубовый стол,

зачерпнуть святой водицы
в узкий ковшик жестяной.
Видишь — ангелы и птицы
делят трапезу со мной?

Скрипнет старая калитка,
дрогнет воздуха вуаль,
электрическая плитка
изогнет свою спираль,

а потом огнем нальется
и начнет в ночи светить,
будет воду из колодца
в медной кружке кипятить.

Затрещит на стенке счетчик,
словно маленький сверчок,
ангел, как усталый летчик,
плащ повесит на крючок.

И за стол дубовый сядет,
словно он пришел домой,
и крылом меня погладит,
и заплачет,
Боже мой...

***
С церковью рядом ремесленник бродит печальный,
глину он ищет и стан размещает гончарный.
Рядом, на паперти, голуби ходят кругами.
Вылепил мастер барашка с крутыми рогами,
ослика белого и голубую синицу,
кисть для художника, а для поэта — цевницу.
Вылепил лиру, ненужную грешному миру,
вылепил ангела — бедным мирянам и клиру.

Что-то мне кажется, что-то мне чудится, мнится:
с церковью рядом горбатая бродит травница.
В яркую зелень бросает стальную булавку,
в лавку приносит простую целебную травку:
горький бессмертник, простой подорожник и млечник,
чтобы заваривал чай себе старый горшечник,
чтоб становилось горшечнику горько и сладко,
чтоб от больного бежала бы прочь лихорадка.

В гибких ветвях воробьи раскричались, как турки.
Старый ремесленник новые лепит фигурки:
двух снегирей на заснеженной ветке рябины,
пойманных рыб, изогнувших блестящие спины,
лепит павлина на древе из райского сада,
лепит Орфея, ведущего душу из ада,
и Моисея с жезлом, источающим воды,
лепит из глины он грех, поразивший природу.

Мастер уснул, распростившись с земными
делами.
Церковь стоит и сияет во тьме куполами.
С церковью рядом горбатая бродит знахарка,
ждет, чтоб ей подали дым от свечного огарка.
Облако в небе, как время, меняет обличье,
глиняный ангел летит, причитая по-птичьи,
тихо летит над землею, убогой и сирой,
глиняный ангел со сломанной глиняной лирой.

Источник