01.03.2024

Митрополит Климент: Почему в мире существует зло

Сейчас мы проходим путь подготовки к Великому посту. Этот воскресный день называется Неделей о блудном сыне.
Молодой человек, получив от отца свою часть наследия, решил жить самостоятельно и ушел из дома в «страну далече». Но вскоре оказался в беде, он познал на себе, что есть зло мира сего. Не буду пересказывать всю притчу, ее можно прочитать в Евангелии от Луки (гл. 15, 11‑32), она очень поучительная.

Читая это евангельское повествование, я вспомнил вопрос из книги Михаила Дымова «Дети пишут Богу» ученицы 2 класса Лены. Она, обращаясь к Богу, задаёт такой вопрос: «Почему в мире существует зло?»

Лена, ответ простой: потому что есть свобода. Люди и Ангелы сотворены Богом свободными, а это предполагает любой выбор. Зло – это неверный выбор. Зло – это действие, а не нечто, что обладает сущностью. Бог зла не творил, поэтому у зла нет сущности. Зло – это искажение добра, правды. Именно действие свободного существа в неправильную сторону – и есть зло. Поэтому святитель Василий Великий говорит, что зла не существует, разве что только в момент его совершения.

Человеку, по неразумию, может казаться, что, совершая некий злой поступок, он приобретает выгоду: удовлетворяет свою греховную страсть, к примеру, мстит кому-то и получает от этого внутреннее удовольствие. Но в первую очередь худое действие поражает того, кто его творит.

Кроме того, мы знаем, что не всё во власти стремящегося причинить зло – нанести какую-либо рану другому. В намерениях дурной человек свободен, а в реализации – ограничен Богом. Сердцеведец Господь может попустить злому человеку совершить своё черное намерение, а тому, на кого направлено злое действие, претерпеть это, а может и не попустить, отвести беду. Господь смотрит на ситуацию с точки зрения спасения «действующих лиц конфликта», а не сиюминутной пользы и нашей, земной справедливости.

Так же можно сказать, что человек ограничен и в реализации добра. Если он решил совершить нечто доброе в отношении другого, не факт, что задуманное дойдёт до претворения в жизнь. Бог может остановить совершение этих благих намерений, если они не будут полезны самому добротворцу или тому, кому он хотел оказать благодеяние. Поэтому Господь, как Провидец, может купировать планируемое доброе дело. Но Бог не только «дела приемлет», но «и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит», – как говорит святитель Иоанн Златоуст в своем Огласительном слове. А далее Господь смотрит по обстоятельствам, какая польза нам от того или иного действия.

В качестве иллюстрации приведу короткий рассказ иеромонаха Серафима Роуза, о том, как тонко подменяются иногда понятия о добре и зле. Он пишет: «У меня был разговор со случайным попутчиком в поезде, сообщившим мне, что он изучает русский язык. Этот американский юноша прошел в своих религиозных поисках целый ряд группировок и сект и не обнаружил ничего, кроме подделки и лицемерия. Вдруг он узнал, что в России люди страдают за веру. «Где страдания, – решил он, – там, наверное, и есть настоящая религия, а не фальшивка, как тут у нас в Америке». И вот, он взялся учить русский, чтобы отправиться в Россию и найти настоящих христиан. Можете себе представить, как поразили меня, священника Русской Церкви, его слова! Ведь он не имел понятия о Православии, ни разу не видел православной службы, не слышал православной проповеди. Мы долго говорили с ним о религии, и я убедился, что он был прав: не что иное как страдание способно дать начало подлинной вере, в то время как благополучие порождает фальшь».

Вроде бы все ясно: страдание – это плохо, благополучие – напротив, очень хорошо. Вот только это благополучие с какой «начинкой» внутри. Как бы не оказалось это сыр в мышеловке.

Другая школьница Света, она учится в 3 классе, задает Богу такой вопрос: «Как Ты думаешь, будет у нас нормальный мир или нет?»

Из заданного вопроса можно понять, что Света интересуется, наступит ли спокойная, без болезней и печали, вражды и ненависти жизнь на земле. Да, обязательно это будет, но только после Второго Пришествия Господа Иисуса Христа. До этого времени полного спокойствия и благоденствия быть не может. На земле Царствия Божьего нам никто не обещал, мы только можем молиться о нем и стремиться, чтобы оно было в нашем сердце.

Мы должны к земной жизни относиться очень ответственно, понимая, что время коротко, а успеть надо много. Это не значит, что когда-нибудь на земле воцарится абсолютный идеальный порядок как в раю. Да, Христос сказал, «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17: 21), но это Божье Царство человеку надо стяжать в своей душе. Там оно может быть. Даже – должно быть, несмотря на тот мировой беспорядок, в котором человек живет. Примером может служить преподобный Серафим Саровский. Он, живя на земле, мир стяжал, для него он наступил.

И для всех людей это осуществится тогда, когда в тех обстоятельствах, в которые человека поставляет Промыслитель Господь, он будет стараться действовать по Его заповедям, не грешить, не соблазняться на получение быстрого результата неправедным путём. Хорошее в жизни «быстро» никогда не было и не будет. Хорошее дело трудом достигается. Чтобы хорошо знать школьный предмет, надо трудиться; чтобы приготовить хорошее блюдо, надо трудиться; чтобы стать специалистом в любой отрасли, будь то токарь, врач, писатель или священник, надо трудиться, пройти сложный путь приобретения опыта, и путь этот длиною в жизнь.

Когда человек не просто скажет: «Вот я, Господи, весь перед Тобой. Распоряжайся мной, как считаешь нужным», но и глубоко воспримет такое устроение, он обретет Царство Бога внутри себя. Это станет возможным лишь в том случае, когда человека появится полное упование на своего Создателя в любой жизненной ситуации.

Здесь уместно вспомнить слова отца Серафима Роуза, наполненных искренностью: «Истинный кризис не вне, а внутри нас, и выбор таков: принять или отвергнуть Христа. Выберем ли мы Бога, единственно Сущего, или нашу самость, самих себя, которые ничто без Бога? Вот он – единственный выбор, стоящий перед нами. Наш век делает всё, чтобы мы забыли об этом, отказались решать этот вопрос, то есть фактически выбрали бы самость, пустоту и ад».

«Вечерняя Москва»