04.06.2023

Вячеслав Бондаренко: У каждого к Богу своя дорога

Писатель Вячеслав Бондаренко, номинант Патриаршей литературной премии, размышляет о православной вере и литературном творчестве.

– Вячеслав Васильевич, как Вы пришли к вере, стали церковным человеком?

– Это был длительный, сложный процесс, складывавшийся из множества обстоятельств. Я вырос в неверующей семье, но какие-то «подсказки» меня окружали с детства. В моей родной Риге я впервые пришел в храм, в то время это был планетарий, теперь – кафедральный собор Рождества Христова. Там же, в Риге, увидел альбомы рисунков Жана Эффеля «Сотворение мира», после чего родились первые вопросы о взаимоотношениях человека с Господом. В шестилетнем возрасте, в 1980-м, меня крестили – в единственной на тот момент действующей церкви Запорожья. Хорошо помню и бабушку по отцовской линии, Анну Селиверстовну Макаренко, – у нее дома в Алчевске был прекрасный киот… А в 1987-м я уже вполне осознанно прочел Новый Завет. Это было в Польше, там тогда служил отец, и Библии брюссельского издания продавались свободно. В 1991-м впервые осознанно пошел в храм, а в 1992-м познакомился с замечательным писателем Виктором Афанасьевым, затем принявшим монашеский постриг с именем Лазаря. Он и стал моим первым духовным учителем и заодно «крестным отцом» в литературе. Узор сложный и тонкий. У каждого к Богу своя дорога.

– Вы написали книгу об отце Иоанне (Крестьянкине). Какой факт в его судьбе Вас особенно поразил? Какие черты его личности – наиболее притягательные?

– В процессе работы над книгой я общался с многими людьми, которые знали Батюшку еще до его пострига, в 1950-60-е. Держал в руках собранную им в детстве коллекцию открыток, поручи, в которых он служил, Евангелие, которое он подарил духовному чаду в марте 1953-го, еще в лагере… Это непередаваемые ощущения. Как будто чувствуешь прикосновение его рук через время.
В сущности, удивительна вся судьба отца Иоанна, которую можно описать словами «Божие водительство по жизни». Ну а самые притягательные черты личности – самые простые и одновременно великие: любовь к Богу и ближнему, доброта и, конечно, смирение.

– Чувствуете ли Вы духовную связь с отцом Иоанном? Об этом Вы написали в стихотворении «Фото отца Иоанна»…

– Конечно, после того, как со своим героем проводишь столько времени, начинает чувствовать все, связанное с ним, гораздо острее, ближе. Мысленно я часто обращаюсь к Батюшке. Постоянно перечитываю его письма. Но это очень личное.

– Вашей визитной карточкой также можно назвать кинороман «Ликвидация». Расскажите, пожалуйста, об этой работе: как соотносятся знаменитый сериал и Ваша книга?

– Роман создавался одновременно со съемками фильма, в основе лежал сценарий Алексея Пояркова. Работа заняла немало времени и к ней я подошел очень тщательно. Но книга намного «толще» сериала, в нее вошли многие линии, которых в фильме нет. К тому же были исправлены некоторые ошибки, иногда очень грубые, которые были заложены в сценарий изначально.

– Вы автор книги о Петре Вяземском. В чем своеобразие этого поэта? Какие его произведения Вы особенно цените? Какие строки можете процитировать по памяти?
– Князь Петр Андреевич Вяземский – один из моих любимых героев русского 19-го столетия. Ближайший друг Пушкина, ученик Карамзина и Жуковского. Человек на редкость талантливый, разнообразный, проживший огромную жизнь – 86 лет. Из них 70 он писал стихи, а вот книгу стихов издал одну-единственную, причем в 70-летнем возрасте. Уже этот факт делает его уникальным. Кроме того, он автор первой в России биографии писателя (книгу «Фон-Визин» восторженно оценили Пушкин, Тютчев, Баратынский, Гоголь), автор прекрасных мемуарных заметок, записных книжек, заместитель министра народного просвещения… И первый в русской литературе человек, совершивший паломничество ко Гробу Господню. Это путешествие подробно описано в записных книжках Вяземского. Очень люблю его лирику, посвященную Церкви, вере. Это стихотворения «Сельская церковь», «Молитвенные думы», «Александру Андреевичу Иванову», «Вхожу с надеждою и трепетом в Твой храм…» и многие другие. А мое любимое стихотворение написано в 1877-м:
Чертог Твой вижу, Спасе мой.
Он блещет славою Твоею,
Но я войти в него не смею,
Но я одежды не имею,
Дабы предстать перед Тобой.

О Светодавче, просвети
Ты рубище души убогой.
Я нищим шел земной дорогой;
Любовью и щедротой многой
Меня к слугам Твоим причти.

– Вы телеведущий, сценарист, писатель. Разные профессии – дополняют друг друга? Чем в настоящее время Вы занимаетесь?

– Профессии, конечно, разные: телевидение и кино – вещи коллективные, писательство – дело одинокое. Помимо написания книг, я работаю шеф-редактором программы «Объективно» на национальном телеканале Белоруссии ОНТ, также пишу сценарии документальных фильмов. 9 мая была премьера нового фильма по моему сценарию «За нашу «Победу»: от мечты до легенды» – это история создания легендарного автомобиля «Победа» (в этом году исполнилось 80 лет со дня начала работы над ним). Кстати, в июне выходит моя седьмая книга в серии ЖЗЛ, биография главного конструктора «Победы» - Андрея Александровича Липгарта. Его дочь Ирина Андреевна познакомила меня с бесценными документами семейного архива. И выяснилось, что ее отец в 1926 году сочетался церковным браком с дочерью расстрелянного московского священника о.Панкратия Милославина, а всех детей Липгарты крестили в детстве. В годы гонений на Церковь это было настоящим подвигом.

– Роль писателя в обществе сегодня довольно скромная? Или все-таки в России «поэт – больше, чем поэт». Как Вы чувствуете, исходя из своего опыта?

– Мне кажется, это зависит от каждого конкретного автора. Кто-то считает себя «трибуном», «голосом поколения», непременно хочет, чтобы его слово звучало громко – вне зависимости от того, полезно это или нет. Кто-то не склонен к шуму вокруг своего имени и творчества. Стараюсь следовать совету отца Иоанна Крестьянкина: ты зажги свечу, а на твой огонек обязательно кто-нибудь да придет.

– Каким своим стихотворением Вы бы хотели поделиться с нашими читателями?

– Наверное, вот этим - «На Страстной».
Недалече до мая.
Гомон птиц по утрам.
Наплывает Страстная
На поруганный храм.

Здесь когда-то шумело,
Богатело село,
А потом захирело,
А потом занесло.

Все молитвы и слезы
Век из памяти стер.
В алтаре - три березы
Да бомжатский костер.

И, сдается, как прежде,
Как терновым венцом,
Отменяют надежду
Бесы плотным кольцом

И хохочут, не внемля
Стону-плачу окрест,
И сбивают на землю
Позолоченный крест...

...Но грядет Воскресенье.
И тогда в тишине
Воспаленной, весенней,
Вдруг почудятся мне

Хора дивного пенье,
Море радостных слез...
И придет избавленье.
И воскреснет Христос.

И оживший, пречудный,
Храм стоит, словно встарь -
Золотой, изумрудный, -
И ликует звонарь.

Позабыто, что было,
Нет ни боли, ни ран,
Упадают без силы
Горе, скорби, обман.

Недалече до мая.
Расступается мгла.
И Господь обнимает
Все его купола.

Подготовила Татьяна Медведева