17.02.2012

Влияние Русского Афона на духовную жизнь и просвещение России в XIX веке

Доклад игумена Никона (Смирнова), настоятеля Московского подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря на конференции «Русский Афон как фактор духовного просвещения России: к 1000-летию русского присутствия на Афоне (1016–2016 гг.)».

Вы есте соль земли...

Вы есте свет мира...

Тако да просветится свет ваш пред

человеки, яко да видят ваша добрая дела,

и прославят Отца вашего, Иже на

небесех».

Мф. 5, 13-16.

Русское монашество на Святой Горе Афон приближается к 1000- летию своего бытия в пределах богозданного удела Божией Матери. Веха для нас, чад Русской Православной Церкви, очень крупная и многозначительная. Почти полвека назад (в 1963 г.) монашеский Афон отмечал своё тысячелетие, и, как видим, небольшой разрыв во времени наблюдается в истоках бытия этих двух важных составляющих организма Вселенской Церкви как Тела Христова.

Причастность русского иночества судьбоносной миссии Афона за это минувшее время была без сомнения очевидной и весомой. Русские подвижники - святогорцы от преподобного Антония Киево-Печерского (†1073 г.), постриженика одного из греческих монастырей - Есфигмена, до преподобного Силуана Афонского (†1938 г.), почти нашего современника, внесли существенный вклад в сокровищницу духовности этой монашеской цитадели.

Как яркое свидетельство влияния русских по происхождению черноризцев Афона на души алчущих и жаждущих спасения в монашеском самоотвержении, укажем на историю пострига королевича Растки, сына сербского самодержца Стефана Немани. Глаголы вечной жизни, услышанные в беседе с русским монахом из обители святого великомученика Пантелеймона (Нагорного Руссика), неотразимо подействовали на душу наследника сербского престола Растки, и он решительно оставил мир, именитость, отца и мать и всё, что привязывало его к земному. Тайно покинув дворец, отпросившись у отца якобы на охоту, он бежит в русский монастырь на Афоне и там принимает монашеский постриг от игумена обители. Ему дали новое имя Савва. Это произошло в 1192 г. Провидением Божиим впоследствии он был избран на первосвятительскую кафедру Сербской Церкви.

* * *

Монашество Афона своим происхождением обязано, согласно преданию, Деве Марии, Пречистой Богородице, Которая была, образно выражаясь, первой Инокиней в Новозаветное время со всеми признаками Её монашеского жития. Так, обет девства, можно сказать, Она приняла в 3- х летнем возрасте, т. е. с Введением Богоизбранной Отроковицы в Иерусалимский храм, без колебаний поселившейся там, где суета мира отступает, и шум его совершенно умолкает. Обет послушания ясно проявлялся в Её ответе архангелу Гавриилу в момент Благовещения: «Се раба Господня, буди Мне по глаголу твоему» (Лк. 1,38). Обет нестяжания Божия Матерь исполняла до Своего Успения, ибо у Неё не было Своего крова, и Она приют имела у возлюбленного ученика Божественного Её Сына - святого апостола Иоанна Богослова.

Посетив однажды, при Своей земной жизни, Провидением Божиим, тогда ещё языческий Афон, просветив его благовестием о Своем Сыне Иисусе Христе, Приснодева Мария всеяла здесь «горушное зерно» (Мк.,4,31) монашества, из коего с веками выросло могучее древо подвижничества бесчисленного множества жаждущих спасения пришельцев с разных стран Православного Востока. И здесь в нерукотворной кроне священного древа жизни афонского аскетизма легко просматривается благоухающая плодоносная ветвь - это русское иночество, ветвь, привитая вскоре после Крещения Руси. А известная из монастырского архива Великой Лавры на Афоне документальная подпись «Герасима, монаха, милостию Божиею, пресвитера и игумена обители Роса» от 1016 г.[1] положила начало отсчёту лет монашеского бытия русских выходцев в афонском Уделе Божией Матери, ставшей на все времена Первоигуменией для всех обителей Афона.

Несомненно, поселение наших соотечественников на Святой Горе тесно связывается с паломничеством русских христиан, и это явление вполне закономерное. Ревность в поисках спасения души и

убедительные примеры истинного подвижничества на Афоне привлекали сюда непрерывным потоком богомольцев из России и приобщали их к богатому опыту монашеского жития преподобных отцов - святогорцев.

«Рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3, 6). Восходя от силы в силу, перенявшие от греческих отшельников исихастский (созерцательный) идеал монашества, русские святогорцы становились «ангелами во плоти», уподобляясь горним силам, созерцающим превечную славу Божию, неизреченный свет Солнца Правды Христа.

По учению преподобного Иоанна Лествичника, «свет инокам суть ангелы, свет миру суть иноки» (Слово 26). И вот небесные лучи афонской духовности, святости, пробиваясь сквозь тучи грозных земных стихий и событий, достигают пределов Руси и освещают путь к Царству Небесному седящим «во тьме и сени смертной». Господь для этой цели из недр нашей Церкви в течение её тысячелетнего бытия воздвигал столпов жизни «в духе и истине» Евангелия (Ин. 4,23), начиная от родоначальника русского монашества - преподобного Антония Киево-Печерского. История святости на Руси не забудет духоносных её чад - избранников Божиих, на Святой Горе подвизавшихся, таких, как святитель Киприан, митрополит Киевский (†1406 г.), преподобные Арсений Коневский (†l447 г.), Нил Сорский (†1508 г.), Паисий Величковский (†1794 г.), Аристоклий Московский (†1918 г.), Силуан Афонский (†1938г.).

* * *

Однако путь русского монашества на Афонской Горе на протяжении его тысячелетия не был усыпан розами, как и путь всякого спасающегося инока в отдельности. Были радости, были и скорби, которые чередовались как день с ночью.

Особенно тернист был путь для русского монашества на Афоне в XIX веке. Попытаемся уделить внимание влиянию Русского Афона на духовный подъём России в XIX веке. В это столетие провиденциально полагается начало возрождению русского монашества через возобновление иноческого очага в стенах исторически сложившегося Свято-Пантелеимонова монастыря, оказавшегося было на грани исчезновения в ряду существовавших тогда святогорских обителей.

Обитавшая в XVIII в. в монастыре святого великомученика Пантелеймона греческая община, отказываясь принимать в братию русских насельников, довела его до полного обнищания. Решение руководства обители было роковое - распродать её угодия для покрытия огромных долгов, а сам монастырь упразднить. Протат (административный орган Афона) дал на это согласие. Но произошло сверх ожидания что-то невероятное: Константинопольский патриарх Каллиник V отменил постановление Протата и, более того, предписал ему упорядочить жизнь замиравшей обители, подыскав достойного настоятеля.

Нелишне сказать, в описании истории нашего монастыря Руссика находим такое знаменательное известие: «Между русскими на Афоне издавна носится слух, что, когда началось основание Руссика, святой Пантелеймон являлся в видении одному из старцев греческих и говорил: «Если в моем монастыре не будет русских - монастырь придёт в упадок» [2]. Вот почему очень влиятельный старец грек из правителей угасавшего сего монастыря Венедикт, движимый этим преданием, предпринял все усилия, чтобы вновь водворить в стенах обители русскую братию. Господь призвал его из земной жизни именно тогда, когда сбылось его чаяние - русским вынужденно позволили греки поселиться в своей обители. Это событие произошло в 1839 г., а старец Венедикт скончался в следующем 1840 году.

Таким образом, благодаря возрожденной обители в древнем Уделе Богородицы вновь вспыхнул маяк русской духовности, яркие лучи которого стали достигать пределов православной Руси и тем привлекать к себе множество почитателей в лице паломников, нередко избиравших себе здесь поприще вожделенного подвижничества.

Самоотверженно подчинить свою волю наставнику-духовнику, отдаться всецело подвигу уединённой молитвы, созерцательному богомыслию при минимуме земных забот, бдительно стоять на страже помыслов - вот чего жаждала душа русского насельника Удела Божией Матери.

Нельзя обойти молчанием исключительную заслугу в возрождении русской обители великого старца, выходца из глубин России иеросхимонаха Арсения (†1846 г.), благословение которого на то или иное предприятие всеми обитателями Святой Горы принималось как бесспорное проявление воли Божией, а всякое уклонение от исполнения воли духоносного старца приводило к самым плачевным последствиям. И недаром на Афоне его все называли «великим старцем Арсением», а греки по-своему: «Мегалос геронтос Арсениос!»^[3].

Именно он воспитал знаменитого духовника возрожденного Руссика иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева, †1885 г.), который, в свою очередь, духовно вырастил не менее известного игумена для возобновлённого русского Свято-Пантелеимонова монастыря священноархимандрита Макария (Сушкина, †1889г.).

После многотрудной и многолетней деятельности этой неразрывной двоицы, преодолев неимоверную тяжбу в противостоянии с греческой стороной, монастырь успешно стал подниматься из небытия и через благоустроение становиться «градом обительным», благоухающим садом, духовным вертоградом.

Вместе с расцветом этого русского на Афоне рассадника благочестия значительно возросло его влияние на духовное состояние нашего Отечества. Процесс взаимного обогащения России и Русского Афона налицо стал нерасторжимым. Массовое паломничество соотечественников впитывало в себя афонский дух ревностного служения Богу и ближнему, и по возвращении на родину наши поклонники разносили своё беспристрастное свидетельство об этом подвижничестве во все уголки России. Можно не обинуясь сказать, что авторитет русского святогорского монашества неуклонно возрастал и становился непререкаемым, вызывая прилив сюда новых ревнителей строгого афонского подвижничества. Одно слово «Афон» воспринималось русским христианином как нечто святое, возвышенное.

Недаром преподобный Серафим Саровский (t 1833 г.) символически называл места своих пустынных подвигов Афоном.

Существенным признаком влияния Афона на духовную жизнь и просвещение России было открытие в ней подворий, а именно в Москве, в Санкт-Петербурге, Одессе и других городах, и особенно Ново-Афонского монастыря в Абхазии, что ещё более сближало русских святогорцев с соотечественниками. Обслуживавшая паломников подворская братия самоотверженно и бескорыстно оказывала им всевозможную помощь, в частности, в оформлении их документов, предоставляя безвозмездно проживание и питание в стенах представительства, а для остро нуждающихся выделялись даже денежные пособия. Такое внимание к нашим паломникам возмещалось в России, в обществе и народе благоговейным отношением к насельникам Русского Афона – этим достойным чадам верховной Правительницы святой Горы Богородицы.

В пользу духовного просвещения России, подверженной наплыву сект, распространению вольнодумства и нигилизма, а также старообрядческого раскола, наш афонский монастырь, скиты и келии усилили издательскую деятельность, причём их книги можно было приобрести по самым дешёвым ценам, а брошюры и листки распространялись тысячами, подчас бесплатно. Следует отметить простоту языка и вместе с тем высокую духовность содержания книг афонских авторов, которые живо реагировали на вторжение в нравственную жизнь народа и общества России чуждых Православию взглядов и новшеств цивилизации. «Род человеческий, - пишет, к примеру, в своих публикациях посланец Свято-Пантелеимонова монастыря, ревнитель благочестия и просвещения православной России старец Афонский Арсений (Минин, †1879 г.), - насколько преуспевает в изобретениях, открытиях и прочих делах века сего, настолько тупеет в понятиях своих о духовной жизни. Разными прихотливыми желаниями человек опутал себя, как сетями, и от них не освободится до гроба»[4].

Когда вышли в свет: книга иеромонаха Серафима (Веснина) «Письма Святогорца», «Афонский патерик», «Вышний Покров над Афоном» и «Акты Русского Пантелеймонова монастыря» - труды схимонаха Азария (Попцова), русскому читателю как бы открылся дотоле таинственный Афон. Несомненным успехом пользовалась также книга игумена Парфения (Агеева) «Странствие и путешествие по европейской Турции и пребывание во святой Горе Афонской в 1839-1846 гг.».

Заметное духовное влияние на читателей в России оказывало, начиная с 1878 г., издание периодического журнала «Душеполезное размышление», через 10 лет переименованного в «Душеполезный собеседник». Кстати, в количестве 15-20 тысяч экземпляров ежемесячно этот журнал бесплатно раздавался и рассылался монастырям по всей России[5].

«Ни одно из крупных явлений нашей внутренней политической или религиозной жизни, - отметил современник событий на Афоне в XIX в. автор книги «Русские на Афоне» А.А. Дмитриевский, - не проходило незамеченным нашими афонскими иноками, которые чутко, даже до болезненности, прислушиваются ко всему тому, что происходит внутри их, хотя и покинутого, но всё же близкого их сердцу дорогого отечества...

Через Афонские издания за весь сравнительно ещё недлинный период их просветительно-издательской деятельности посеяно немало добрых семян на не возделанной ещё и обширной ниве нашего народного религиозно­нравственного просвещения»[6].

Признание соотечественниками духовных, высоконравственных достоинств святогорских изданий привлекало к сотрудничеству с Русским Афоном такого именитого просветителя российской паствы, как канонизированный в наше время епископ Феофан Затворник, большинство творений которого выходило в свет со знакомой всем афонской символикой.

Немаловажное благотворное влияние на положение русского братства на Афоне оказывали посещения царственными особами России - членами дома Романовых в сложные времена взаимоотношений греческой и русской сторон, когда последней приходилось испытывать ущемление законных прав в ряду проблем юридического, экономического, имущественного и богослужебного характера.

Пребывание на Святой Горе, в русской обители и в других монастырях столь высоких паломников вошло в летопись русской обители: в 1845 г. её посетил великий князь Константин Николаевич, в 1867 г. - великий князь Алексей Александрович, в 1881 г. - великий князь Константин Константинович.

В пределы России направлялись по благословению священноначалия обители её старцы с разными святынями (это -Крест с частицей от Древа Господня, ковчеги с частицами святых мощей чтимых святых, иконы афонского письма). Афонская часовня, сооружённая в 1883 году в центре Москвы, стала живоносным источником многочисленных чудес для обращающихся за благодатной помощью к святому великомученику Пантелеймону. Богомольцы дорожили самыми простыми дарами, несущими благословение Афона, будь то «Афонский листок», веточка лавра, сосуд с елеем, непритязательная на вид брошюра или простая бумажная иконочка. На почитателях Афона исполнялись Евангельские глаголы: «По вере вашей будет вам» (Мф. 9, 29). Обильные плоды такой веры видим в книге «Житие, страдания и чудеса святого великомученика и целителя Пантелеймона», выдержавшей более 10 изданий.

С расцветом Русского Афона духовная связь его с Отечеством в XIX веке всё более и более возрастала благодаря трудам не только наших знаменитых старцев - духовника обители - иеросхимонаха Иеронима и его духовного воспитанника - игумена Макария, но и их преемников, что наглядно подтверждается их интенсивной перепиской с целым рядом деятелей на церковном и гражданском поприщах.

«Лично я, - признавал в письме один сибирский иерарх, - не имею счастия знать кого-либо из вас (т. е. братии монастыря), но ваша свято­подвижническая жизнь, ваши денно-нощные молитвы, ваша просветительная деятельность, столь много приносящая пользы России, невольно и душу, и сердце мое влекут к вам; дух мой часто-часто привитает между вами. Считаю себя счастливым и навсегда остаюсь признательным, что и мои убогие лепты не выброшены из драгоценного венка ваших душеполезных изданий, венка, обнимающего всё наше Отечество, - изданий, с необыкновенною любовью и назиданием читаемых Россиею. О, продолжайте, продолжайте это великое дело...»[7].

* * *

Быстротекущая река времени неудержимо приближает нас к великославному юбилею - 1000-летию русского монашества на Афоне. Наша православная Русь Промыслом Божиим 10 веков тоже трудилась в этом вертограде духовном, сея евангельские семена и пожиная сладкие плоды сего «рая мысленного» подвигами богатырей духа - своих лучших сынов самого разного происхождения - от князей до простого поселянина. В чувствах долга и благоговейного свидетельства подвигов и бескорыстных трудов минувших поколений русских агиоритов- святогорцев, мы, их единокровные потомки и духовные наследники, делаем им низкий поклон, отдавая честь и дань заслуженной благодарности за все духовные сокровища, которые доносит вплоть до нынешнего поколения обитель св. вмч. Пантелеймона.

Можно сказать, при всех трудностях XIX столетия - это был золотой век в тысячелетней истории русского монашества на Афоне, и наша обитель поистине на том этапе истории, как никогда, «яко финике» процвела, и «яко кедр, иже в Ливане», умножилась (Пс. 91, 13).