|
||||
|
29.04.2022
Пасхальные вести Якова ПолонскогоРазговор с дочкойМы с дочкой стоим на мосту и смотрим, как вместе с льдинами уплывает по мутной вздувшейся реке брошенная нами ветка. «Как у Винни-Пуха с Пятачком», – смеется дочка. Через полчаса начинается занятие в балетной студии, но сложно отказать себе в удовольствии поглазеть на ледоход. Весна нынче поздняя. – Мам, хочешь, расскажу стихотворение, которое к Пасхе в воскресной школе дали? – вдруг говорит она. Я киваю. Стихотворение это я слышала уже раз пятнадцать, но с удовольствием послушаю еще. Оно словно создано для сегодняшнего дня – мрачного, сырого и ветреного, кажется, и не апрельского вовсе, с грязными льдинами, уплывающими в туманную дымку. – Давай. Она медлит, глядя в мутную весеннюю воду, шумно вдыхает и начинает: Весть, что люди стали мучить Бога, К нам на север принесли грачи… Потемнели хвойные трущобы, Тихие заплакали ключи. На буграх каменья обнажили Лысины, прикрытые в мороз, И на камни стали падать слезы Злой зимой ощипанных берёз. И другие вести, горше первой, Принесли скворцы в лесную глушь: На кресте, распятый, всех прощая, Умер Бог, Спаситель наших душ. От таких вестей сгустились тучи, Воздух бурным зашумел дождём. Поднялись, морями стали реки, И в горах пронесся первый гром. Третья весть была необычайна: Бог воскрес, и смерть побеждена! Эту весть победную примчала Богом воскрешённая весна… И кругом луга зазеленели, И теплом дохнула грудь земли, И, внимая трелям соловьиным, Ландыши и розы зацвели. Стихотворение отзвучало, мы молчим. Я думаю о том, как это здорово сделано: никаких вступлений и общих слов. Автор с размаху погружает нас в весну. Сначала в хмурую и сырую, потом – в бурную и грозную, наконец, в нежную и цветущую. И никакого сомнения не возникает, что природа отзывается на мучения своего Создателя. Это похоже на музыкальное произведение – короткое, но вмещающее три настроения. У него нет задачи объяснить – оно помогает почувствовать. Вот и тут нет рассуждений, отступлений, за которые запинается ритм: он стремительный и точный в каждой фразе, в каждом звуке. Я трогаю дочку за плечо, она кидает последний взгляд в туманную даль реки, и мы уходим. Пора. – Мама, а это стихотворение Полонский написал? – Да, Яков Петрович Полонский. Он жил в XIX веке, чуть позже Пушкина. Пушкин – это у нас такая зарубка на ленте времени. Когда тебе 8 лет, и ты живешь в XXI веке, сложно понять, чем отличаются начало и конец века XIX. А скажешь «Пушкин» – и понятно. – А Полонский очень в Бога верил? – Да, очень. Тогда не все верили – особенно писатели, журналисты, ученые. Некоторые из них считали себя атеистами. – Это которые думают, что Бога нет? – Ну да. А Полонский был не только поэтом, но и журналистом, и редактором. И с многими дружил. Например, с Иваном Тургеневым – ты его в школе будешь изучать. Или с Афанасием Фетом: помнишь, мы читали его стихи «Ласточки пропали» и «Мама, глянь-ка из окошка»? – А они тоже были атеистами? – Фет не был атеистом. А вот Тургенев был. – Как же тогда они дружили? – А у тебя все дети в классе в Бога верят? – Нет, не все. Некоторые тоже говорят, что Бога нет. – Ну, вот видишь. И у Полонского были такие друзья. И он их любил. Но свою веру хранил твердо. Тогда среди образованных людей было модно говорить, что Бога нет. Некоторым казалось, что, если ты атеист – ты образованный, интересный человек. А верующие люди – неграмотные, книжек научных не читали, одно Евангелие да Псалтирь. Полонский никогда этой моде не поддавался. – А он ссорился с атеистами? – Нет, не ссорился. Его так и называли – «незлобивый поэт». И любили. Он ко всем относился уважительно, без насмешек и без злобы. Не спорил о своих убеждениях, не доказывал свою правоту. Хотя внутри твердо знал, что прав. – А он еще стихи про Бога писал? – Писал. Вот, например: Жизнь без Христа – случайный сон, Блажен, кому дано два слуха – Кто и церковный слышит звон, И слышит вещий голос Духа! Тому лишь явны небеса, Кто и в науке прозревает Неведомые чудеса, И Бога в них подозревает. Этим стихотворением Полонский как раз обращается к своим друзьям-атеистам. Говорит о том, что можно быть ученым – и крепко верить в Бога. Одно не противоречит другому. – А наше стихотворение? – Наше? О Пасхе? Оно о том, как человек находит отражение своих чувств в состоянии природы. – Но там ведь не говорится ни о каком человеке. – Да, не говорится. Но он есть. Это лирический герой – вы его будете на уроках литературы изучать, когда подрастете. Иногда мы видим в нем автора, иногда нет. Но именно о чувствах лирического героя мы узнаем из стихотворения. – А здесь у него какие чувства? – А как ты думаешь? Дочка не любит этот вопрос, я очень люблю. Он выдергивает ее из расслабленного слушания и заставляет думать. – Он смотрит на весну… И жалеет Христа… – Ты права. Именно так: и наблюдает, как весна приходит, и переживает мучения и крестную смерть Господа. Сначала он чувствует острую жалость: люди стали мучить Бога! Смотрит вокруг – и видит, что природа плачет: все тает. Только не радостно тает, а как у нас сегодня – холод, туман, сырость. И его жалость становится острее. Дочка включается в анализ. Ей интересно разгадать, что же дальше. Говорит: – А потом Христа распяли, и началась буря. – Да! Герой смотрит на то, как грозно разлились реки, слушает первый весенний гром – и вспоминает евангельские события. Когда Христос умер на кресте, началось землетрясение, об этом говорится в Евангелии. Поэт Евангелие прекрасно знал, и в весенней буре он видит отражение событий Священного Писания. – А потом все зацвело, и Христос воскрес! Дочка вдруг срывается с места и вприпрыжку уносится вперед по тротуару. Я улыбаюсь и думаю, как тесно связаны у детей интеллектуальная работа и потребность в движении. Поняла логику стихотворения – обрадовалась – побежала. Дочка возвращается и вдруг становится серьезной: – Мама, но ведь Христос умер и воскрес уже давно. И мы знаем, что Он воскрес. Как природа чувствует, что это было? – Природа не чувствует, чувствует человек. Только ему из всех Божьих созданий дана способность чувствовать так тонко. Например, каждый год переживать смерть и воскресение Спасителя. – А мы тоже будем переживать? – Ну, заставить себя переживать насильно мы не сможем. Да и ни к чему это. Но если ты знаешь, как страдал из-за нас Христос, сложно не переживать. Дочка шагает молча. Потом начинает спрашивать, на какие службы мы пойдем на Страстной неделе. Мы говорим о Страстных Евангелиях, о выносе Плащаницы и службе Великой субботы. Вспоминаем прошлый год. Вдруг она неожиданно перебивает меня вопросом: – Мама, а Полонский в раю сейчас? Я сглатываю внезапно возникший в горле комок, он мешает ответить. Смотрю на реку, уносящую вдаль грязные льдины. И отвечаю: – Я не знаю. Но я верю, что это так. Марина Минаева Источник |
|