Издательский Совет Русской Православной Церкви: «Смотри на небо»

Главная Написать письмо Поиск Карта сайта Версия для печати

Поиск

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
«Смотри на небо» 01.10.2020

«Смотри на небо»

Дмитрий Володихин. Агриков меч. Исторические пьесы для русского театра. Москва «Снежный Ком М», 2020. – 128 с.


Четыре части света, четыре времени года… Четыре исторические пьесы в книге лауреата Патриаршей литературной премии Дмитрия Володихина «Агриков меч». Случайность – или намек на статическую целостность, идеально устойчивую структуру, позволяющую направить читателя в нужном направлении? В Древней Руси в случайности не верили, а вот на цифирные соотношения внимание обращали, наделяя их символическим значением. Действие исторических пьес Володихина разворачивается в славном Муроме, древней Рязани, Москве времен Ивана Грозного и Петра I. Перед нами четыре знаковых хронотопа. Не станут ли они своеобразными отметками на компасе, определяющем координаты народного духа, национальной самобытности и мужества?

Первая пьеса – «Тайная рукопись» – о нелегком становлении печатного дела Ивана Федорова, русского первопечатника. В ход событий вмешивается Клариче из Венеции, сестра итальянского печатника Ивана Фрязина, желающая отомстить за гибель своего брата. Почти детективный сюжет завершается торжеством любви и справедливости. Вторая пьеса «Святой Филипп, митрополит Московский» обращает нас ко временам царя Ивана Грозного. Она стоит на особом месте в сборнике, поскольку, в отличие от трех других пьес, актуализирует не семейно-романтические сюжеты (на фоне исторических), но поднимает вопросы свободы, а также соотношения власти и правды. Именно эта пьеса вбирает отблеск раскаленных шекспировских страстей. Подобно принцу Гамлету, Ивану Грозному является призрак. Только не отца, а деда, Ивана Великого, который напоминает важнейшие заповеди правителя – три закона, соблюдая которые «ты обезопасишь себя, свое семейство, свой престол». Слушать Бога, слушать землю и ценить своих людей. Все то, что важно для каждого христианина: «Есть правило одно: чуть в сердце пусто, оно тебе изменит, и тогда во всех углах заводится измена. Запомни накрепко: коль хочешь править мирно, под рёбрами ты небо посели».

Увы, герой пьесы остается глух к обращению. Он мыслит совсем в других плоскостях. «Отчего же, мне главного он так и не сказал? Кто первый средь изменников? И как мне в людях уничтожить своеволье? Так много говорил он и ничего – по делу! Мой предок посетил меня без пользы, хоть и болтал, что послан Богом он. Что за нелепица!»

Святитель Филипп также общается с видением – с преподобным Сергием Радонежским и, в отличие от царя, внимает его наставлению. Дилемма «царевой воле противиться грешно» разрешается так: «Отдай царю царево. Ну а Божье оставь для Бога. Ведь над государем – любым! – стоит Судья. Тому Судье ты служишь, и перед ним обязан быть ты чист. Твой долг второй – покорность государю. Но коли выйдет так: заспорили две правды, между ними одну ты должен выбрать… что ж, тогда… смотри на небо».

После такого разговора Филипп становится готовым к подвигам свидетельства… «Знамение дано, уходит трепет, душа не зябнет, я почти готов».

Третья и четвертая пьесы развивают темы подлинной любви. Героиня пьесы «Цветок с Мадагаскара», княжна Мария Белозерская, дожидается своего жениха с дальней и опасной службы и отказывается верить сообщениям о его гибели. «Я не верю, что Бог не даст нам соединиться. Савва жив! Иначе быть не может».

«Вера в Бога превращает чудеса в реализм» так, что все чаяния окажутся оправданными. Савва вернется в тот самый день, когда она должна дать ответ другому жениху, пожилому Котову, человеку весьма серьезному и расчетливому. Впрочем, наша героиня ни на миг не сомневалась и, если не с любимым Саввой, «то в монастырь. Меньше будет матушке расходов на меня, на лишний мой рот».

Счастливо разрешается и сюжет четвертой пьесы «Агриков меч», в основе которой – повесть Ермолая-Еразма о Петре и Февронии. При этом повествование Еразма не повторяется, в пьесе закреплен авторский узор и трактовка. Например, ключевая сцена сватовства и исцеления. В старинной повести Феврония вовсе не ставит условие непременной женитьбы. Сначала она указывает на корень болезни героя (и читатель начинает понимать духовную подоплеку этого недуга). «Аще будет мягкосерд и смиренен в ответах, то будет здрав», – говорит Феврония первое условие выздоровления. И только во вторую очередь звучат слова «Аще не имам быти ему супруга, то не подобает лечить». Тем самым акценты смещаются: Феврония готова связать свою судьбу с человеком, который покрыт струпьями и которого она мало знает, принести себя в жертву – ради спасения его души. Но если они не будут уравнены супружеством, то не имеет права лечить.

Существует и другая, общепринятая трактовка этого сюжета, именно она реализуется в пьесе Дмитрия Володихина.
«Феврония: Дам тебе средство спасительное, но и награда за него велика. Обещай, что женишься на мне, коли я тебя излечу.
Петр: Ты простолюдинка… Как сделать мне тебя своей женой?
Феврония: Я такая же христианка, как и ты. Я юна и храню целомудрие. Так чем же я плоха для тебя? Али статью не вышла?
Петр: Ты красива и мудра. Обещаю, ежели вылечишь меня, быть тебе моей супругой по закону.
Феврония: Смотри же, не обмани. Вот тебе особенная закваска хлебная…»

Впрочем, в современном мире именно так и формулируется условие Февронии. «Сказала, что должен жениться». Тем самым произведение становится нам ближе и понятнее. Так же, как и другие исторические образы.

По словам Валентина Непомнящего, история немыслима без преданий и слухов, помыслов людей, их намерений и истолкований событий. Предания, слухи и мифы являют собой цемент исторического произведения, а события и факты – лишь стройматериалом.

И вот уже Иван Грозный, например, будет представлен в пьесе как деспот – без учета новых сведений и фольклорных материалов (где царь Иван Васильевич – почти всегда положительный герой). Но таков подход в художественном произведении, возможно, оправдан. Действительно ли Сальери отравил Моцарта, как у Пушкина? Убил ли Годунов царевича в реальности? Это и не столько важно. История представляется не как торжество факта, а цепь устремлений, идей и замыслов. Исторические пьесы Володихина продолжают в этом смысле пушкинскую линию.

Одновременно они предназначены для «русского театра», что немаловажно. Сегодня пришло время вспомнить основы русского искусства. Пьесы воспринимаются легко, несмотря на то, что сохраняется в них и старинный ритм, и высокая лексика. Стихотворные вставки привносят дополнительное изящество. Так и хочется представить театральную постановку. Конечно, красивые костюмы и декорации. Но главное – окрыленность духа, ощущение неба и всепобеждающая вера в добро и любовь. Все самые главные духовные координаты русского народа, что так живо и ярко представлены в исторических пьесах Дмитрия Володихина.

Анастасия Чернова




Лицензия Creative Commons 2010 – 2024 Издательский Совет Русской Православной Церкви
Система Orphus Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru