Издательский Совет Русской Православной Церкви: Детское богословие

Главная Написать письмо Поиск Карта сайта Версия для печати

Поиск

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
 Детское богословие 18.12.2016

Детское богословие

Рецензия на книгу «Няня. Кто нянчил русских гениев». Публикация в журнале «Православное книжное обозрение».

Специфически женское призвание няни, родственное призванию матери и бабушки, наверное, ушло в прошлое: функцию няни выполняют теперь за деньги специально нанятые люди, которые заменяют вечно занятых родителей и как-то заполняют часы отсутствия в доме папы и мамы. Рассказывают ли они детям сказки? Поют ли песни? Учат ли молиться? Боюсь, все эти вопросы — риторические, хотя не бывает, говорят, правил без исключений.

Трудно представить сегодняшнюю няню Ариной Родионовной — единственной из нянь, чье имя известно (известно ли до сих пор?) каждому русскому человеку. Известно по праву: как знать, имели бы мы Пушкина, преобразившего своим гением наш язык, не будь рядом с ним его няни, неграмотной крестьянки, открывшей ему, «солнцу русской поэзии» и «первой любви России», мир русской сказки, а вместе с ним и тот многослойный, коренящийся в глубочайшей древности мир народной мудрости, который принято называть фольклором, и который, по сути, есть сама душа народа? Няня была для поэта не только кладезем этой мудрости, но и другом, возможно — единственным (известно о довольно холодном отношении к маленькому Саше его родителей). Причем, другом не только в детстве — вспомним Михайловское: «выпьем с горя, где же кружка…». Эти пронзительные стихи, обращенные к «доброй подружке бедной юности» поэта вошли в золотой фонд русской лирики — неисчерпаемую сокровищницу, формировавшую (но формирующую ли и сегодня?) сердце каждого «носителя языка» (великий русский язык, увы, также подвержен порче и нуждается, как и все на свете, в непрестанной заботе).   

Но были и другие няни, не только нянчившие, но и воспитывавшие наших национальных гениев, вот только кто знает о них? Например, о няне Федора Михайловича Достоевского или великого хирурга Николая Ивановича Пирогова?        

Идея написания книги об этих оставшихся в тени их гениальных воспитанников простых русских женщинах возникла у духовного писателя ХХ века Сергея Николаевича Дурылина, но осуществить ее ему так и не удалось. Возможно, потому, что было еще не время: выход такой книги трудно представить в стране, чья идеология была нацелена на создание «человека нового типа», напрочь лишенного религиозных корней, человека с отбитой памятью. И, может быть, через несколько лет издание такой книги было бы уже запоздалым: мы знаем, как успешно работают, постоянно совершенствуя новейшие технологии «промывки мозгов», различные средства массовой информации, смывающие остатки способностей к самостоятельному мышлению. Как бы там ни было, книга вышла и, хочется верить, займет место на книжной полке в каждой православной, а может быть, и не только православной семье. Важно это потому, что зачастую именно няня своим, по Дурылину, «детским богословием» открывала маленькому существу живые истины веры, а это важней любой другой «педагогики».

«Историй педагогики существует множество, — писал создатель идеи книги, — в том числе и русской педагогики, но все они педагогику видят только в школе, педагогами считают только воспитателей и учителей по профессии, но ни мать, растящая ребенка, ни бабушка, воспитывающая своих внуков, ни няня, охраняющая все детство ребенка, не разлучающаяся с ним ни на минуту, никогда не попадают в историю этих педагогик: они вовсе не “педагоги”. А между тем, в течение тысячелетий именно педагогика матерей, бабушек, нянь и была исторической педагогикой целого народа». Возврат к ней сегодня в силу ряда причин невозможен, но изданный сборник, несомненно, станет существенным подспорьем в воспитании будущих членов Церкви.

Вот лишь один из примеров «детского богословия» — из воспоминаний краеведа Леонида Колгушкина:

«У нас была няня Пелагея, женщина уже лет под сорок, которая вначале возилась со мной, а потом с нами обоими (с младшим братом Володей). Меня очень удивило, что няня Пелагея никогда не ела мяса и мясного. Она отвечала, что дала зарок не есть мясного до смерти, после того, как умер ее муж.

— Что такое зарок и кому ты его дала? — спросил я.

— Зарок — это обещание, а дала я его Богу, — ответила она.

— А ты поешь, Бог ничего не узнает.

— Бог все знает и все видит.   

После этого меня очень заинтересовало, что такое Бог, где он живет и нельзя ли его увидеть. Я получил исчерпывающие ответы, которые меня вполне удовлетворили».

Аналогичные трогательные примеры можно приводить долго.  

Книга выстроена в соответствии с замыслом о ней самого Сергея Дурылина и начинается с собственных воспоминаний, с созвучных ему мыслей разных авторов о самом феномене «русская няня». Далее мы оказываемся в начале позапрошлого века — в галерее портретов, среди которых кроме Арины Родионовны видим нянь Ивана Аксакова, Николая Пирогова, Александра Герцена, Якова Полонского, Федора Достоевского, историка Сергея Соловьева и других — знакомые и не слишком имена, их «нежный возраст», их наставницы. Воспоминания, мысли… Вторая часть — век двадцатый: актеры и актрисы, писатели и поэты, философы. Вот князь Евгений Трубецкой, вот Дмитрий Мережковский, а вот Бунин, Блок, Ходасевич (стихотворение, посвященное его кормилице), Анастасия Цветаева. Заканчивается книга воспоминаниями князя Сергея Голицына, умершего в 1989 году — главой из его книги «Записки уцелевшего» «Наша семья в Бучкалах до Германской войны». Завершает сборник приложение: имена и краткие автобиографические справки рассказчиков, начиная с самого Дурылина — писателя, религиозного мыслителя и заштатного священника, совершавшего богослужения у себя дома в Болшеве.

И в заключение — еще несколько слов Сергея Николаевича о роли няни в религиозном воспитании, которое едва ли заменит воскресная школа и факультатив Основы православной культуры:

«Самые великие русские богословы были няни. Только их богословие, несомненно, глубоко, целомудренно в слове и утешительно в деле.

Няня ставила меня перед образом — “Семь спящих отроков” — с всегда горящей, темно-малиновой с белыми пятнышками лампадкой и учила шептать молитву: “Ангел мой хранитель! Сохрани меня и помилуй, дай мне сна и покою и укрепи мои силы”.

Этой молитвы нет ни в каких молитвенниках. Ее сложила сама няня, для нас, детей — сложила тут же, перед иконой. И если б случилось, что я забыл все молитвы, я не забуду этой. Сквозь холод годов, сквозь ложь и муку жизни, сквозь щель бывания протащил я ее, и вот вспоминаю, почти старик. Как все в ней свежо, как просто, как целомудренно-кротко, и сколько любви к тому, для кого она сложена, и сколько прямой веры к Тому, к Кому обращена! О, милое немудрое богословие няни и мамы! Ты одно неопровержимо. Ты одно целишь и прощаешь».

СВЯЩЕННИК КОНСТАНТИН КРАВЦОВ




Лицензия Creative Commons 2010 – 2024 Издательский Совет Русской Православной Церкви
Система Orphus Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru