20.01.2014
Просветительская деятельность святителя Иннокентия и его последователей среди коренных народов Аляски
«От Господа стопы человеку исправляются» (Пс. 36, 23), – часто повторял святитель Иннокентий, признавая Божие водительство в своей судьбе. Он обладал многоми талантами и употребил их на благо Церкви и ближних. Но особенно его отличали усердие, трудолюбие, умение видеть волю Божию и смирение, которые сделали его соработником Богу в насаждении винограда Христова на Североамериканском континенте.
Само желание отправиться в далекую Америку служить на о-ве Уналашке возгорелось в молодом священнике Иоанне Вениаминове в тот момент, когда он, находясь в доме своего архипастыря, услышал уже не новый для него рассказ о любви местных жителей Аляски алеутов к службе Божией. Эти слова он запомнил на всю жизнь и приводил их спустя много времени в одном из своих писем: «Несмотря ни на что — ни на мороз, ни на снег — они с охотою и усердием идут к заутрене в часовню, которая состроена из досок и не имеет печки; и стоят иногда даже босые, не переступая с ноги на ногу и до тех пор, пока читают заутреню». К тому времени в нем, молодом еще священнике, уже проявилось стремление к обучению детей в своем иркутском приходе. Им уже руководило желание, чтобы вера в пасомых не вырождалась в обрядоисполнение, но чтобы верующие осознанно любили Евангельский закон; чтобы Слово Божие было не просто написанным на бумаге, но могло живо восприниматься слушающими и быть путеводителем в их повседневной жизни. Промыслительное действие благодати Божией в тот миг родило в молодом священнике миссионера и апостола Аляски и Сибири.
Он хотел обращаться к своим пасомым на понятном им языке. Для этого, еще на пути к месту своего служения во время пребывания в Ново-Архангельске в течение зимы 1823––1824 г., отец Иоанн изучал алеутский язык. В результате на Уналашку он приехал, зная более 200 слов местного наречия. Это свое занятие он продолжал до конца своего служения на Аляске, даже тогда, когда он мог при общении с местными народами обходиться без переводчика, он продолжал совершенствовать свои знания о языке своей паствы. Его слово, непосредственно обращенное к туземной пастве и понятное ей, имело особое действие. Один из очевидцев вспоминал: «Когда он проповедовал Слово Божие, все слушали и слушали, не пошевельнувшись, пока он не кончит. Никто не думал, когда он говорил, о рыбной ловле или охоте, никто, даже малые дети, не чувствовали голода или жажды, пока он говорил».
Не ограничиваясь устными поучениями, отец Иоанн занялся письменными переводами на язык алеутов, которые до него не имели своей письменности. В Российском Государственном историческом архиве есть автограф его прошения синодальному обер-прокурору 1839 г., в котором священник Иоанн Вениаминов пишет: «Находясь в служении в Америке на островах Уналашкинскаого отдела … между алеутами и видя в них примерное усердие и ревность к слышанию Слова Божия — я с самаго начала предложил перевести на их природный язык что нибудь из книг Священнаго Писания». Далее он последовательно излагает историю своих переводов и создание Грамматики алеутского языка.
Первым опытом в области письменного перевода стал Катехизис. История его написания и издания содержится в отдельном деле того же архива. В 1826 г. с помощью тойона Ивана Панькова –– одного из своих помощников и учителей алеутского языка, священник Иоанн Вениаминов перевел на алеутский язык Катехизис и просил Иркутского епископа напечатать его за счет Российско-Американской компании. Многие из жителей Уналашки и других островов самостоятельно учились разбирать печатные русские слова и даже читать по-русски. Поэтому для написания перевода использовались буквы русского алфавита, к которым были добавлены лишь «некоторые знаки, могущие служить к чистому произношению». Рукопись перевода была озаглавлена «Катихизис с параллельным текстом на русском и алеутском языках — переведен с российского языка священником Уналашкинской церкви Иоанном Вениаминовым с помощью Уналашкинского тоена Иоанна Панькова в 1826 г.» К проверке перевода были привлечены многие креолы и алеуты, которые работали в Российско-Американской компании и знали русский язык. Только после их одобрения перевод был направлен архиепископу Иркутскому Михаилу, чтобы получить разрешение от Синода для его издания. В приложенном прошении самих местных жителей говорилось: «… по благости Божией ныне мы начинаем познавать Бога-творца своего чрез пастыря нашего. Но поелику мы имея жилища свои не в одном месте, не всегда и редко можем слышать от него слово Божие. А потому Вашего Преосвященства милостивейшаго архипастыря нашего покоронейше просим позволить предать тиснению Катихизис переведенный на наш язык священником Иоанном Вениаминовым. … Будучи в руках нас и собратий наших, может всегда показывать и научать, чему мы должны верить и что исполнять для спасения своего».
«Но, –– писал отец Иоанн в 1839 г. — Святейший Синод в 1828 году указал мне перевести вновь составленные тогда начатки Христианскаго учения, и я в 1829 году исполнил это с помощию того же тоэна, и перевод свой представил к епископу Иркутскому, с прошением от себя и алеутов –– позволить напечатать его». Епископ Иркутский Мелетий 29 октября 1832 г. докладывал в Синод, что это прошение подписано «119 человеками, что составит более половины всех алеут мущин принадлежащих к се Церкви и говорящих алеутским языком». Перевод новой редакции Катехизиса был издан в 1833 г. тиражом 400 экземпляров. Однако при типографском наборе было допущено много опечаток. «Переведенный мною Катехизис … напечатан довольно неисправно, –– писал отец Иоанн графу Ф. П. Литке, –– конечно, никто в этом не виноват. Ошибки до того простираются, что, как например, на второй странице Истории, вместо ахсханак напечатано ахеханак, тогда как и в букваре алеутском нет сей буквы е, прочие же ошибки …почти на каждой странице». Отец Иоанн в этом не видел ничьей вины, поскольку в столице никто не знал языка аляскинских алеутов, и некому было проверить правильность набора.
«Между тем, пока производилось печатание Катехизиса, –– сообщал священник Иоанн Вениаминов, — я с 1829 года занимался переводом Евангелия от Матфея и кончив это, я во время обыкновенных моих посещений своих парохиан читал его и давал читать алеутам и креолам знающим оба языка; и хотя все слышавшие и читавшие утверждали, что переведено правильно и понятно, но несмотря на то, я со всем моим вниманием пересматривал его несколько раз и советовался со знающими оба языка, и наконец зделав все, что было возможно, я представил его моему начальству с прошением позволения напечатать его, но Святейший Синод, позволив употреблять его в рукописи и умножать списки, указал печатание отложить до времени. После перевода Евангелия я составил поучение о христианстве и обязанностях христианина в роде беседы на алеутском языке, которое я назвал: показание пути в Царствие Небесное, … После сего я начала заниматься составлением грамматических правил Алеутскаго языка, которыя были представлены мною в Академию Наук (и в 1835 году удостоены Демидовской поощрительной премии). …составив грамматику Алеутскаго языка, я увидел, что все переводы и сочинения мои на алеутском языке хотя и правильны, но во многих местах … могут быть изложены гораздо лучше; и потому я … опять принялся пересматривать и снова переделывать все три мои перевода, и кончив это в 1837 году, я препроводил их к одному из колониальных священников Иакову Нецветову, которой, как урожденец Уаналашкинский и, будучи в Иркутске около двух лет, слушал Богословския лекции в тамошней семинарии …, совершенно и грамматически знает оба языка, и просил его пересмотреть мои переводы и в тоже время особыми выносками зделать их понятными и для его парохиан, … и он, … целый год занимался этим, и зделал замечания на мои переводы и пояснения для своих алеутов, в 1838 году возвратил их ко мне обратно». Обращаясь с просьбой об издании перечисленных им переводов, отец Иоанн указывал на их необходимость в связи с тем, что из его прихожан «в последнее время более чем шестая часть умеют читать на своем языке, а некоторые даже пишут, и которые, увидев Катихизис на своем языке, усердно желают иметь и другие переводы. … Что же касается до цензуры, то свидетельство священника Иакова Нецветова, как совершенно знающаго алеутский язык, я думаю может быть почтено достаточным».
За версткой новой редакции Катехизиса и остальных своих переводов отец Иоанн решил наблюдать лично, для чего с разрешения своего архиерея выехал в Петербург, где, встречаясь с церковными иерархами и влиятельными сановниками, не только увлекательно описывал жизнь и условия обитания своих пасомых, их традиции и христианское благочестие, но и ставил вопрос о недостаточности окормления уже принявших крещение в крае, где многочисленные племена еще пребывают в язычестве. Желая развить миссионерское дело на Аляске, он доказал необходимость назначения священников и в те селения, где проживали единицы русских, но были сотни туземцев, желавших стать христианами.
Свой план он начал осуществлять, прибыв на Аляску уже в сане епископа. Назначаемым в приходы и новооткрытые миссии священникам-миссионерам святитель Иннокентий настоятельно рекомендовал изучать языки местных народов, переводить на них молитвы и поучения, чтобы туземцы понимали основы той веры, которую принимали. 22 апреля 1842 г. он писал, как во время посещения о-ва Кадьяк он лично убедился в том, что посланный им в Воскресенский храм дьячком Илья Тыжнов с ноября по март успел уже так усвоить кадьякский язык, что много понимал и начинал говорить и переводить. Через четыре года Илья Тыжнов составил краткую грамматику кадьякского языка и перевел на него Евангелие от Матфея и Краткий Катехизис, которые были изданы в Санкт-Петербурге и доставлены в Америку в 1849 г. С переводов на эскимосский язык наиболее употребительных молитв и обучения этим молитвам детей начал свою миссионерскую деятельность среди жителей р. Юкон священник Иаков Нецветов, сподвижник святителя Иннокентия еще по Алеутским островам. В Новоархангельске переводом книг Священного Писания и богослужебных текстов на язык местных индейцев тлинкитов по поручению святителя Иннокентия занимался выпускник новоархангельской духовной семинарии Иван Надеждин. В 1859 г. он окончил перевод Евангелия от Матфея. Также он составил тлинкитский словарь и перевел Божественную литургию и отдельные праздничные тропари. Так, благодаря заботе святителя Иннокентия в период его епископства богослужебные тексты были переведены на языки всех этнических групп Аляски – не только алеутов, но и индейцев, а также северных и южных эскимосов.
После того как Аляска была продана Соединенным Штатам святитель Иннокентий содействовал созданию в Америке самостоятельной епархии для окормления православной паствы – креолов и туземцев. Принимая во внимание то обстоятельство, что после присоединения Аляски к США, на ее территории получит преимуществененое распространение английский язык, святитель Иннокентий неоднократно высказывался о необходимости знания английского языка для посылаемого в Америку духовенства, а также о том, что на Аляске «служба церковная должна отправляться на туземном или на английском языке».
Служившие в США архипастыри и пастыри, хорошо знакомые с наследием святителя Иннокентия, продолжали насажденные им традиции православного миссионерства. Переводам на туземные языки особое внимание уделяли епископ Николай (Зиоров), святитель Тихон (Белавин), а также первый викарий Алеутской епархии епископ Аляскинский Иннокентий (Пустынский). При издании книг на языках народов Аляски по примеру святителя Иннокентия использовался русский шрифт, в котором для обозначения особых звуков добавлялись специальные знаки. В деле об издании книг для Алеутской епархии, которое также хранится в Российском Государственном историческим архиве, есть рапорт епископа Николая (Зиорова) от 11 августа 1895 г., в котором говорится: ««В Алеутской епархии, кроме алеутов, есть еще не мало и других инородческих племен, отличающихся друг от друга, как по языку, так по особенностям своей жизни. К числу таких племен относятся колоши, кенайцы, эскимосы и др.мелкие племена, живущие в пределах Северной Аляски, между всеми этими инородцами есть немало и православных христиан. К сожалению, в то время, как алеуты имели в лице приснопамятного Иннокентия своего не только просветителя, но в собственном смысле учителя, давшего им азбуку и книжность на алеутском языке, другие племена до недавнего времени не пользовались таким благом, хотя и между ними были хорошие миссионеры, достойные сподвижники преосв. Иннокентия. Некоторыми из подобных миссионеров были делаемы переводы и молитв повседневных и служб церковных и даже Слова Божия, но все это оставалось только в домашнем употреблении у самих миссионеров, не выходя за пределы миссий. Путешествуя по Аляске, я слышал, что инородцы читают и слышат на своих наречиях очень многое, хотя в печати и даже вообще в письменно[м виде] и не встречал ничего подобного. [С тем чтобы] сохранить в памяти этих племен все эти молитвословия более правильным образом, я решился издавать время от времени маленькие сборники самых употребительных молитв. Для сей цели я велел местным причтам, записать в тетради, применительно к изданному Св[ятейшим] Синодом молитвослову, все известные, на инородческих наречиях молитвы и проверив точность переводов чрез знающих и русский язык и местное инородческое наречие –– представить мне таковые для напечатания». В этом же деле находятся типографские экземпляры следующих книг: «Молитвы на колошинском наречии» в переводе священника Владимира Донского, «Молитвы. Песнопения на квихпакско-кускоквимском наречии» в переводе священников Иакова Нецветова и Захария Белькова и «Сборник церковных песнопений и молитвословий на колошинском наречии» в переводе Ивана Надеждина. Кроме того, в этом же деле упоминаются «Сборник церковных песнопений и молитвословий на агломютско-кускоквимском наречии», изданный в память столетнего юбилея Православной миссии в Америке, а также переданный в Синодальную библиотеку сборник «Молитвы и песнопения Православной Церкви на алеутском наречии», составленный в разное время трудами разных лиц и собранный воедино псаломщиками Уналашкинской церкви Андреем Лодочниковым и Леонтием Сивцовым. Все эти книги были изданы епископом Николаем (Зиоровым) в 1895––1898 гг. При святителе Тихоне (Белавине) издавались переводы книг Нового Завета и христианские наставления (например, «Указание пути в Царство Небесное» святителя Иннокентия на колошском языке и «Краткое правило для благочестивой жизни» священника Иннокентия Шаяшникова на алеутском языке). Епископ Аляскинский Иннокентий (Пустынский) проявлял заботу о переводе церковных служб и введении их в богослужебную практику.
Издание переводов на туземные языки молитвословов, книг Священного Писания и богослужебных текстов было особенно важным для коренных жителей уступленной США территории. Приезжавшие на Аляску после ее продажи инославные проповедники имели совершенно противоположное мнение относительно местных народов. Убежденные в превосходстве белой расы, они считали неприемлемым совершение христианского богослужения на туземных языках. Это обстоятельство стало причиной того, что некоторые племена Аляски, желавшие принять христианство, обращались не к влиятельным американским пасторам, а к русским православным священникам. Примером служит история образования православного прихода в г. Джуно. Пресвитериане, наиболее активно действовавшие на Аляске, молились только на английском, а у православных индейцев были молитвословы на колошинском наречии. Для обучения основам православной веры на индейском языке также были изданы Священная история в вопросах и ответах, составленная священником Владимиром Донским. Поэтому индейские тойоны из Джуно обратились именно к православному епископу с просьбой о крещении.
Невозможно переоценить вклад святителя Иннокентия в устройство Православной Церкви на Аляске. Он при жизни стал ее ангелом-хранителем и ходатаем пред Богом. Во многом благодаря его жизни и деятельности Православие навсегда стало не только частью истории коренных народов Аляски, но и их мировоззрением, их традицией и образом жизни.
