25.10.2022

Митрополит Климент: Слово требует аккуратности и точности

Большинство взрослых людей хотели бы вырастить своих детей и внуков думающими и читающими.

Да и сами с удовольствием вспоминают любимые произведения, которые с интересом прочитывали. И сейчас не плохо бы взять книгу и, сидя в кресле, перелистывая страницы, почитать — делать это если не каждый день, то хотя бы время от времени.

Мы хотели бы читать хорошие книги, а не вздорное или что-то очень сомнительное, и детям своим хотели бы давать в руки достойные произведения.

Уверен, что и педагоги, библиотекари, издатели тоже в основной своей массе хотят предложить своим ученикам и читателям качественную, полезную литературу. К сожалению, порой бывает по-другому. Это случается, когда писатели или издатели не понимают ответственности за будущее страны, за будущее нашей молодежи, когда ими движет только желание обогащаться. Но нужно не забывать: автор уходит из этого мира, а книга продолжает говорить. И хорошо, если это полезная, хорошая книга.

Книжные магазины — учреждения, которым просто необходимы людям всех возрастов, испытывающим потребность в чтении и обладающим читательским вкусом. Развивать человека как читателя — в их интересах.

Казалось бы, о чем вообще здесь говорить? Все и так ясно. А говорить на самом деле есть о чем. О важном аспекте — о словах, которые мы используем, говоря о книгах.

Нередко мы не задумываемся, что слышит или понимает собеседник из наших слов. И это может оказаться не совсем то, что мы вкладывали в свое высказывание. «Это читается тяжело, но надо же прочитать. Как не знать такое?» — говорит мама дочери или сыну школьного возраста. Мама хочет сказать, что произведение, о котором идет речь, обязательно нужно прочитать, оно одно из самых глубоких в нашей художественной словесности. Говоря «тяжело», мама имеет в виду, что такое чтение требует от читателя интеллектуальных усилий, душевного участия, размышлений, то есть интенсивной работы прежде всего. Но что услышал ее подросший ребенок? «Читается тяжело». И это заранее сформировало его настрой. Он уже заранее ожидает тяжелого процесса чтения, без удовольствия, без интереса. Будут и те, кто сразу постарается такого чтения избежать. А на самом деле, если бы не такое родительское «предисловие», подросток мог бы взяться за чтение с удовольствием или хотя бы без ожиданий чего-то неинтересного и обнаружить, что книга ему по-настоящему понравилась и захватила его. Мама хотела только добра. Ее ошибка в одном: выбор неточного слова.

У всех нас есть любимые или даже самые любимые писатели. Есть и те, чей талант мы признаем, но они нам менее близки. Т. е. для нас очевидно, что это настоящая литература, у автора настоящий писательский дар, и что такие произведения нужно читать и знать. Т. к. это очевидно для нас, вслух мы это не проговариваем, зато в разговоре с детьми говорим, что не очень любим этого автора/эти книги, бросаем короткую фразу о том, что нам не нравится. А через некоторое время с удивлением слышим, как наш подросток, стоя у книжных полок и выбирая, чтобы что-то почитать, про некоторые книги говорит: «Это не буду, ты же сказал, что это неинтересно, что тебе не нравится». Мы в недоумении. Разве мы так сказали? Да, примерно так. Вот только мы понимали, что, говоря: «Я Чехова люблю, а этого автора не очень», — имели в виду, что самый любимый наш писатель — Антон Павлович Чехов, а другой нам нравится несколько меньше, что вовсе не означает, что его не надо читать. Мы вообще не имели в виду «не нравится». Мы говорили только о наших симпатиях к автору, к его стилю изложения. А подросток воспринял сказанное нами совсем по-другому: что мы не любим этого автора, что книги его не так уж хороши, что мы их не рекомендуем ему для прочтения. Почему так воспринял? Мы не были аккуратны в использовании слов, были неточны, вот и эффект получился вовсе не тот. Хорошо, если это замечено вовремя и можно уточнить, что имелось ввиду. И здесь надо вспомнить слова Премудрого Соломона: «При многословии не миновать греха, а сдерживающий уста свои, — разумен» (Притч.10; 19).

Вспомню еще пример. Одна женщина не любила произведения о природе. А точнее даже она больше любила книги с выраженным сюжетом, действием, а рассказы именно о природе ей нравились гораздо меньше, некоторые совсем не нравились. Не задумываясь, она передала свое отношение дочери, тогда ученице младшей школы. Они читали все, что рекомендовано на лето, но, открывая книгу о природе, женщина говорила: «Это не очень интересно, скучновато, но будем читать полностью, постепенно, коль это есть в школьном списке». Девочка восприняла материнское «о природе скучновато» и довольно долго по своей инициативе книги о природе в руки не брала, хотя была активно читающей. Спустя годы она как-то случайно открыла книгу с поэтичнейшими новеллами Николая Сладкова о птицах — и не смогла оторваться. Маме такое не нравилось. А вот дочка пришла в восторг от прочитанного. И подобное понравилось бы ей сразу, если бы мамино «о природе скучновато, но читать надо по списку» не способствовало формированию другого восприятия.

Приведу примеры, охватывающие куда большую аудиторию. Книжные магазины порой делают рассылки для своих покупателей. Где-то это происходит чаще, где-то реже. Это может быть краткий обзор новинок, тематическая подборка, книги какого-то издательства, акции магазинов и т. п. Бывают в таких подборках и произведения классики в разном оформлении, и книги по всей школьной программе, и познавательная литература. Бывает и чтение довольно легкое. И вот как-то, желая привлечь внимание читателей к каким-то новым книгам, автор текста рассылки «заманивает» такими словами: «Забавные истории вместо пыльной классики». В другой раз приходит что-то про «скучную классику». Я подчеркну: этот магазин отправлял сотни рассылок о классике в красивейших изданиях, в доступных изданиях. То есть, это не какой-то «особый» книжный, который против классической литературы. В нем она представлена очень широко. Возможно, написав «скучная» или «пыльная», автор текста рассылки не подумал даже об истинном значении написанного им. По факту же он сообщил клиентам магазина всех возрастов, что классика — пыльная и скучная. Чего хотел добиться этот человек? Чтобы ее не покупали? Нет, безусловно, в тот момент он желал просто привлечь внимание к каким-то другим книгам. Человек с уже сформировавшимся читательским вкусом будет неприятно удивлен такой рассылкой из книжного магазина. Естественно, он не решит, что классика и правда скучная. Он подумает, что же за сотрудники в этом (в книжном — не продуктовом, не хозяйственном) магазине, если так называют соль, то есть суть, альфу и омегу нашей литературы.

А теперь посмотрим на эту ситуацию глазами юного читателя. Книжный магазин утверждает: классика «пыльная» и «скучная». К сожалению, характеристики эти могут запомниться и влиять на восприятие, на само желание читать. Что делает магазин? Рубит сук, на котором находится сам. Ведь постоянные читатели, покупатели — это люди с хорошим кругом чтения, начитанные и с классикой знакомые. Хочет магазин, чтобы классику считали скучной действительно? Нет. Ему это невыгодно в конце концов. Да и вообще, повторю, книжному магазину необходимы по-настоящему читающие люди — покупатели. Так что теми сомнительными эпитетами всего лишь хотели привлечь внимание к покупке других книг, и не подумали о точности слов.

Как избежать таких ошибок? Как вместо интереса к чтению не вызвать заранее негативное отношение к книге, автору, направлению, теме? Быть более точным и аккуратным в словах. Чтение и слово нераздельно связаны.

Тут есть над чем задуматься. Во-первых, это результаты, по всей видимости, реформ нашего образования по «заморским», точнее, заокеанским, образцам. За прошедшие последние 30 лет преподавателям старших поколений не раз приходилось хвататься за голову, встречая написанное в учебниках по новым калькам. Если вслушаться, на каком русском языке разговаривают сегодняшние молодые люди, выпускники престижных вузов — волосы на голове хотят стать дыбом. Тогда маркетинговая формулировка о «скучной и пыльной» классике покажется невинной детской игрушкой. А они имеют диплом высшего образования, и это наша молодая интеллигенция.

И еще один аспект, он очень серьезен. Это слова Спасителя о глубокой ответственности человека за свои слова: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12; 36-37). Сюда же относятся данные и не выполненные обещания.

Разве не было так, что взрослый что-то пообещал ребенку, но потом забыл или передумал, а ребенок долго ждал выполнения обещанного? И в итоге потерял уважение к старшему и впоследствии сам стал обманывать. Ведь это все звенья одной цепочки. А казалось бы — всего-то одно-два сказанных по невнимательности слова. Наша словесная природа роднит нас с Творцом. Это на самом деле огромная ответственность. «Желающий обрести благую совесть и честность не должен позволять себе ни малейшего ложного и лукавого слова ни в больших делах, ни в малых», — говорит преподобный Никон Оптинский. Ведь честность и совестливость не стали еще архаизмами в нашей жизни.

«Вечерняя Москва»