20.07.2022

Свечу не ставят под спудом

Возле храма Сошествия Святого Духа на Апостолов в Свято-Троицкой Сергиевой лавре два белых креста – две могилы всероссийских старцев: отца Кирилла Павлова и отца Наума Байбородина. Два архимандрита, два друга, прослужившие Богу и людям в одной обители более полувека, покоятся рядом. Об отце Кирилле знают не только церковные люди, но и многие светские, благодаря нескольким фильмам о нем. Широко известна история о сержанте Павлове, который во время Отечественной войны 58 дней с несколькими солдатами держал оборону в разрушенном доме. Развалины этого дома сохранили и назвали «домом Павлова». Сам отец Кирилл на вопрос «тот ли он Павлов – герой обороны Сталинграда?» ответа не давал. Но и не отрицал. Об отце Науме фильмов, вышедших на всероссийский экран, не снимали. И хотя в православном мире его имя широко известно, но светским людям оно неведомо.
Паисий Святогорец говорил, что рассказывать о святых и праведниках – святая обязанность христианина. Я попытаюсь выполнить эту обязанность: рассказать о праведнике наших дней – схиархимандрите Науме. Вернее, передать рассказы о нем его духовных чад. Конечно, это дерзость с моей стороны, (я не был его духовным чадом) ведь и очень близкие к нему люди говорят о нем с великой осторожностью, боясь согрешить в своих рассказах неточностями или неверным истолкованием его слов и действий.
Матушка Евпраксия – игуменья Вознесенского Оршина монастыря говорит: «Общаться с отцом Наумом, все равно, что стоять у подножия горы и пытаться понять, что происходит наверху, при этом зная, что на вершину никогда не взобраться. А он говорил с нами, полагая, что мы его понимаем. Полного понимания не было, но его любовь все покрывала и давала некое духовное разумение. Что-то мы, все- таки, понимали, слава Богу!»
Верное представление о человеке может дать то, что он сумел сделать в жизни. По благословению отца Наума и при его активном участии возродились старые монастыри и построены более сорока новых. Он подготовил для них настоятелей и игумений, десятки его духовных чад стали архиереями нашей Церкви, он издал множество своих книг, как богословских, так и по многим отраслям знаний, которыми он владел в совершенстве. Но главное – отец Наум привел к Богу многие тысячи людей не только в России, но и живущих далеко за ее пределами.
Сейчас большинство монастырей в России женские. Да и в храмах почти повсюду большинство прихожан прихожанки - потомки тех самых «белых платочков», которые не покидали Церковь в годы лютых гонений. У отца Наума было особое отношение к женщинам. Равно почитал и монашествующих, и тех, кто посвятил себя семейному служению, но был чрезвычайно строг с теми, кто не отвечал его представлениям о высоком предназначении женщины - матери, как верной венчаной супруги, хранительницы домашнего очага и воспитателя детей.
Он очень почитал свою мать. Она жила недалеко от Лавры. Приняла схиму с именем Сергия. Батюшка посылал к ней на ночлег девушек, приехавших издалека, и она заботилась о них, как о родных дочерях. Те, кто в ее маленьком домике находили приют, вспоминают о ней с любовью и благодарностью. А в день ее памяти – 10 июня у ее могилы собираются сотни людей. По нескольку часов без перерыва служат панихиды и литии архиереи и священники, как лаврские, так и приехавшие из дальних городов и весей. Любовь к матери отец Наум перенес и на своих духовных дочерей. В те годы, когда о монастырях даже не смели мечтать, он посылал в Рижский монастырь и в Пюхтицу девушек, искавших спасения. После того, как они усваивали азы монашеской жизни, он направлял их в разные места по всему Союзу, где они жили общинами. И вот из этих общин, как только началось изменяться отношение властей к Церкви, отец Наум организовывал монастыри.
У могилы отца Наума часто можно увидеть монахинь с наперстными крестами. Это игуменьи тех самых монастырей. Они не просто навещают могилу своего духовного отца, а, общаются с ним, как с живым: рассказывают о своих проблемах, бедах и радостях. Просят его помощи и получают ее. Игуменья Углического Свято-Алексеевского монастыря Ольга говорит, что продолжает приезжать к своему духовнику и всякий раз уезжает утешенной и духовно окрепшей. И проблемы разрешаются: «Получаю, как и при жизни батюшки молитвенную помощь. Но тогда приходилось иногда ждать несколько дней. А теперь подошла к кресту, рассказала ему о своих трудностях, и он из Царства Небесного подает помощь».
Мне удалось поговорить со многими чадами отца Наума. И все говорили о том, что от него нельзя было ничего скрыть. Игуменья Свято-Никольского монастыря в Переславле Залесском Евстолия сказала, что перед порогом комнатки, в которой он принимал, она чувствовала, будто идет на Страшный Суд. Зато, после исповеди и беседы с батюшкой, уходила окрыленная, словно в раю побывала.
Батюшка всячески скрывал свою прозорливость. Деликатно ответит на вопрос, прочтет твои мысли, вразумит, говоря, будто о ком-то другом… и сразу же меняет тему, оборвет себя и с нарочитой строгостью скажет что-нибудь абсолютно далекое от темы. И даже некоторым давал совет: «Не ищите прозорливцев и чудотворцев. Ищите волю Божию». Но, все-таки, его духовные чада постоянно убеждались в том, что ему все открыто.
Игуменья Свято-Николаевского Приволжского монастыря Анатолия рассказывала, как однажды ждала отца Наума вместе с несколькими посетителями. Рядом с ней сидела женщина и все время проявляла беспокойство: боялась, что батюшка не успеет ее принять, пойдет после литургии служить обедню или уйдет по своим делам. Матушку Анатолию это очень раздражало, особенно то, что та не понимала, что литургия и обедня одно и тоже. А когда эта женщина сообщила, что работает следователем, то матушка подумала, что та соглядатай: приехала, чтобы вынюхивать, и вредить батюшке. Она решила предупредить отца Наума о грозившей ему опасности. Как только он вышел из кельи, она устремилась к нему. Но он посмотрел на нее внимательно и заговорил с другими посетителями. Спросил молодого человека, как того зовут. Тот ответил: «Анания».
– Анания, - удивился батюшка. Редкое имя. А кто помнит, что сказано об Анании в Новом Завете? Не в Старом, а Новом.
Никто не ответил. Тогда батюшка рассказал о том, как Савл по пути в Дамаск был осиян светом с неба, ослеп, упал на колени и услыхал голос: «Савл, почто ты гонишь Меня?» Господь велел Савлу идти в Дамаск, и там ему будет сказано, что делать. А ученику Своему Анании Господь повелел найти в доме Иудине тарсянина по имени Савл и возложить на него руки, чтобы тот прозрел. Но Анания стал перечить Господу, говоря, что Павел злодей и пришел в Дамаск, чтобы вязать всех, кто призывает имя Христово.
«Вы представляете, Господь творил из Савла Павла – избранный сосуд, а Анания Ему перечил». Сказав это, батюшка посмотрел на игуменью Анатолию и усмехнулся: «Вот, ведь, люди какие бывают – всегда перечат. Самому Господу перечат. Не знают, что рядом с ними может оказаться сосуд избранный, а не злодей, который пришел вынюхивать и творить злое».
Батюшка вразумлял прикровенно, так, чтобы только вразумляемые понимали, что это относится к ним, и чтобы другие не догадались.
Мне рассказали немало удивительных историй, свидетельствующих о прозорливости отца Наума. Одна женщина привела к батюшке свою дочь. Та знала, что батюшка строгий и решила вести себя с ним дерзко, чтобы он ее поскорее выгнал и не читал ей нотаций. Она надела какую-то нелепую кофту и красную кепку козырьком назад. Но батюшка, увидев ее, заулыбался и ласково спросил: «Это теперь так модно кепки носить?» - «Да, модно». Тогда батюшка обратился к стоявшей рядом монахине: «А ну-ка, мать поменяйся с ней. Ей клобук, а тебе кепку». Монахиня оторопело посмотрела на батюшку и покачала головой, а девица решительно запротестовала: «Я не хочу быть монахиней. Не буду меняться».
- А кем ты хочешь быть?
- Дипломатом. Я третий курс МГИМО закончила. Языки учу. И вообще хочу замуж.
- Замуж? Хорошее дело. А за кого?
- За богатого бизнесмена.
Батюшка вздохнул, помолчал немного, а потом и сказал: «За автослесаря выйдешь».
В тот же вечер к этой барышне пристали хулиганы. И вдруг к ним подбежал высокий парень, раскидал хулиганов и говорит: «Что же вы так поздно гуляете?»
- А вы что?
- Я не гуляю. Я с вечерней смены иду домой.
- А кем вы работаете?
- Я автослесарь…
Теперь у них с автослесарем пятеро детей. О дипломатах забыто. Живут они в деревне рядом с храмом. Отец Наум подарил им коров, коз и кур. У них замечательное хозяйство. Автослесарь алтарничает в храме, читает Апостол и Шестопсалмие и учится заочно в семинарии.
К сожалению, у некоторых сложились неверные представления о духовном водительстве отца Наума: будто бы он всех подряд заставлял принимать монашество и был невероятно строг. Далеко не все знали, что под видом строгости он скрывал доброту и поистине Христову любовь ко всем своим чадам и приходившим к нему людям. Если батюшка видел, что человек не готов к монашеству, то отговаривал даже тех, кто очень его желал. Как пошутила одна игумения: «батюшка никого не гнал ни под клобук, ни под каблук».
Одной девушке, просившей благословение на постриг, он сказал, что это не ее путь, а что ей нужно выйти замуж. В это время к ним подошел семинарист и тоже попросил благословения на монашество. Отец Наум посмотрел на него внимательно и сказал, чтобы он погулял и поговорил с этой девушкой: «Может, захочешь на ней жениться». Через 20 минут они вернулись и попросили благословения на брак. Семья получилась замечательная. Они счастливы в браке, и у них семеро детей.
И таких примеров немало. Известны многочисленные случаи исцеления безнадежных больных. Однажды пришла к нему женщина по имени Вера с тремя детьми и стала слезно просить его позаботиться о ее детях. Врачи сказали, что она проживет не более двух недель. Она могла едва дышать: работала много лет маляром без респиратора, и у нее зацементировались легкие. Батюшка помолился о ее здравии. Через некоторое время ее снова обследовали в той же больнице, где ее предупредили о скорой смерти. Легкие оказались здоровыми. Вера приняла монашество с именем Анна, в Творожковском монастыре в Псковской области, стала настоятельницей этого монастыря и прожила еще 20 лет.
Вот одна из множества историй, говорящих о прозорливости отца Наума, кажутся забавными. Одна старушка по прозвищу «Соня маленькая» собралась умирать. Правда, думала она о смерти всегда. В 18 лет ей дали инвалидность и сказали, что долго не проживет. А дожила она до девяноста двух. Накопила за всю жизнь две тысячи рублей. Вначале перестройки для многих старушек это были солидные деньги. Пошла она к своему духовнику отцу Науму просить совета, кому их пожертвовать. Тот ей говорит: «На одну тысячу купи пшеницы, а на вторую 14 ватников и столько же шапок-ушанок». Пошла Соня домой в великом недоумении. Зачем мне пшеница? А ватники? Мне и не унести их. Да и где их взять?» Решила спросить совета у знакомой. Та была казначеем в только что открывшемся монастыре. Рассказала о данном ей отцом Наумом послушании. Видит: казначей пришла в какое-то чересчур сильное волнение. Долго смотрела на нее удивленными глазами и говорит: «Вчера привезли мне фуфайки. 14 штук. Наскребла я 700 рублей. Отдала деньги, а сама думаю: что мне с этими фуфайками делать? На дворе лето. А тут ты». Отдала ей Соня 700 рублей. Стали они думать, куда бы эти фуфайки пристроить. Узнали, что в одном скиту затеяли большое строительство, и там много работников. Предложили скитоначальнику приодеть их. Тот тоже поначалу подумал: летом не пригодятся, да и не хватит на всех. А к середине ноября осталось у него ровно 14 трудников. Соня на оставшиеся 300 рублей купила им ушанки. Не меховые, конечно, – тряпичные, но на вате. Теплые оказались шапки. Мужики довольны, и Соне радость: послушалась батюшку, все и исполнилось, хотя благословение казалось странным.
Отец Наум очень серьезно относился к исповеди: говорил, что у него «медицинский подход». Чтобы исцелиться от греха зачастую приходилось прибегать и к хирургии. Для нахождения причины духовного или физического заболевания батюшка часто приглашал исповедаться родителей кающегося. И бывало, что, когда те исповедовались в своих нераскаянных смертных грехах, происходило исцеление их сына (или дочери).
Одному рабу Божьему, работавшему в женском монастыре, отец Наум приказал срочно найти своего отца и уговорить его исповедаться и причаститься. А тот прожил с детства с отчимом и не знал, как искать своего родного отца. Да и жив ли он. И спросить не у кого. Знал только село на Украине, в котором тот жил. Но он твердо знал, что благословение батюшки нужно выполнить. Всякими правдами и неправдами добрался до этого села, идет по улице, а навстречу ему незнакомый мужчина. Подошел и спрашивает: не брат ли он такому-то: уж больно похож. И называет адрес, где проживает предполагаемый брат. Оказалось, что это, действительно его сводный брат, и отец жив, правда, неизлечимо болен. Успели отца исповедать и причастить. А вскоре тот скончался.
Такие, кажущиеся невероятными, истории духовные чада батюшки воспринимали, как само собой разумеющиеся. Они постоянно видели, как отдельные эпизоды складывались в «единую цепь событий», приводивших к исполнению воли Божией о человеке, за которого батюшка молился. Явные чудеса воспринимались, как дело обычное. Когда я попытался уговорить монахиню Сергию (ее знают, как бабу Шуру) – верную и очень деятельную помощницу батюшки, исполнявшую много лет его поручения, рассказать о нем, она сказала: «Мне нечего сказать. Приходили к нему каждый день с утра да ночи. Сколько – и сосчитать невозможно. А что он им говорил… Они мне не докладывали. Я могу только сказать, что он святой». После долгих уговоров она все же рассказала несколько удивительных историй. Батюшка часто подтрунивал над ней: называл «хозяйкой двухэтажного дома». Дом-то был, действительно, двухэтажный, только жило в нем несколько семей. А она жила в маленькой комнатке, в которой находили приют многие, приезжавшие к батюшке. Но вот случился пожар. Сгорел весь дом, а ее комнатка с иконами осталась нетронутой огнем. Соседи-погорельцы уехали, а очень скоро батюшкины чада отстроили дом заново. И теперь она, действительно, настоящая хозяйка двухэтажного дома.
Назвав отца Наума святым, мать Сергия, а вместе с ней и другие чада батюшки, понимают, что критерий святости – не столько чудотворение, сколько постоянный подвиг жертвенной любви и служения ближнему. Очень важно понимать, что отец Наум, будучи насельником монастыря преподобного Сергия Радонежского, стал продолжателем его дела. Ученики преподобного основали заволжские монастыри – Северную Фиваиду, отец Наум через своих духовных чад - по всей России и за ее пределами.
Он никогда не переставал заботиться о своих чадах. Когда одна игуменья пожаловалась на то, что он ни разу не навестил их монастырь и не видел, что они построили, он, никогда не видевший этой стройки, рассказал, что они сделали неверно и дал совет, как это исправить.
Другая игуменья очень поэтично сказала: «Он открыл нам духовное небо России, которое закрыли от нас атеистической ложью. Мы с радостью были у него в послушании, потому, что видели, что он пребывал в постоянном послушании у Господа и Богородицы. Его главное послушание – открывать монастыри и вести людей ко спасению. Он был духовным магнитом, притягивавшим к себе множество душ. К нему приезжали отовсюду тысячи людей. Он мечтал о том, чтобы русский народ пришел ко Христу. Батюшка никем не гнушался. Для него были все равны и генерал, и простой рабочий. Но ко всем был индивидуальный подход. Он говорил, что дает советы, а не отдает приказания. Тонкость и деликатность духовного руководства состояла в том, что он не нарушал свободы воли и выбора. «Я даю рыбу, а вы сами думайте жарить ее или парить».
Собеседников отца Наума поражал его вселенский охват событий. Он мог с равной мудростью говорить о великом и простом. Любил Максима Исповедника, Дионисия Ареапагита. Мог говорить о тонких богословских материях, а потом о том, как делать кирпичи, как класть печки, как починить автомобильный двигатель и как лечить коров. Мог говорить с людьми любого масштаба знаний. У него была феноменальная память и невероятное количество знаний, которые он хотел передать, издавая книги.
Книги остались, но главное – осталась память о великом авве Науме и неизменная, все усиливавшаяся любовь к нему не только его духовных чад, но и людей, которые узнают о нем из воспоминаний тех, кто имел счастье быть под его духовным руководством, и кто пребывает по сей день в молитвенном общении с ним.
p.s. Мы ограничились лишь небольшими эпизодами из воспоминаний об отце Науме нескольких игумений. Мне посчастливилось побывать в их монастырях. Монастыри все разные. (Рассказ о них – отдельная история). И игуменьи разные. И внешне не похожи друг на друга. Но удивляет ощущение того, что они между собой родные сестры. Разумеется, мы все братья и сестры во Христе. Но в них еще есть некое непередаваемое духовное нечто, унаследованное ими от их духовного отца.

Александр Богатырев, писатель, номинант Патриаршей литературной премии 2014 года

Источник