12.11.2019
Образ святителя Филиппа, Митрополита Московского, по его посланиям 1560-х годов
Помощник председателя Издательского совета Русской Православной Церкви, лауреат Патриаршей литературной премии Дмитрий Володихин выступил на XII Феодоритовских чтениях с пленарным докладом «Облик святителя Филиппа по его посланиям 1560-х годов».
Митрополит Филипп провел на кафедре всего два с небольшим года (1566—1568) и был сведён с неё из-за того, что не благословил опричнину, несмотря на неоднократные просьбы Ивана IV. До того Филипп два десятилетия провел на игуменстве в Соловецком монастыре – с 1544 или 1546 года.
Как ни парадоксально, характер его и деятельность лучше представлены в исторических источниках по длительному игуменскому периоду его жизни, нежели по краткому, но яркому митрополичьему. Различные варианты Жития, документы монастырского и государственного делопроизводства, а также летописные памятники сообщают намного больше подробностей его жизни в далекой Соловецкой обители, чем в Москве, в роли предстоятеля Русской Церкви.
Однако от 1566—1568 гг. дошел до наших дней источник иного рода, который позволяет лучше понять личность святителя Филиппа. Это пять его посланий. Четыре из них сохранилось в Соловецком монастыре, пятое – в Кирилло-Белозерском. Все послания давно опубликованы, отлично известны исследователям, но почему-то редко используются. Притом не только в научной работе, но и в популярных изданиях.
Группа из первых четырех посланий представляет собой часть переписки с братией, которую Филипп покинул, скорее всего, в весеннюю навигацию 1566 года, чтобы принять митрополичий сан в июле 1566-го и никогда уже не вернуться на Белое море (сохраняя, впрочем, самые оживленные и теплые отношения с обителью).
Филипп не забывал Соловки. В конце 1566 года или в 1567-м он вызвал оттуда иноков с мощами Зосимы и Савватия, да «со святыми водами». Приехавшим монахам со старцем Спиридоном во главе митрополит устроил встречу с государем. Они же, в свою очередь, порадовали его добрыми известиями: на Соловках успешно достроили Преображенский храм, да и освятили его еще в августе, через несколько недель после того, как Филипп стал главой Церкви. Душа митрополита возликовала: давняя его строительная затея, много лет (с 1558 года!) занимавшая его, счастливо окончилась ко благу любимой обители. В сообщении соловецких монахов Филипп мог видеть доброе предзнаменование к собственному служению.
Соловки остались в его сердце. Он писал туда грамоты, в которых видно теплое чувство. Хозяйственные поручения, которые дает братии Филипп, можно назвать «милыми хлопотами».
В одном из писем святитель говорит: «…Да послал еси к вам на стол братии и с квасом, и слугам, и детем восмь рублев, с слугами с Герасимом, да с Селюгою. Да послали есми к вам братии три рубля милостыни, на двести братов по полуалтыну, да детем на триста человек полтора рубля, по деньге. И ты б, Паисея, Бога ради стол велел на братию поставити и на слуги, и на дети с квасом, да за столом бы еси помянул братии, чтоб молили Бога за благоверного царя и государя, великого князя Ивана Васильевича всея Русии, и за благоверную царицу великую княгиню Марию, и за богодарованные чада, царевича Ивана и царевича Федора, и за христолюбивое воинство, и за все православное крестьянство, и меня б грешнаго во святых молитвах своих поминали. А яз вас благословляю и много челом бью… Бога ради живите любовно».
Главе громадной Церкви, обремененному заботами каждый день и помногу, все же есть дело до далекой обители в «полунощных землях», на «море дышащем». Очевидно, сердце его там укоренилось. Любопытно, что через много десятилетий Патриарх Филарет станет вот так же, с любовной заботой, переписываться с братией Антониева-Сийского монастыря, где он (не по своей воле) провел первые годы иночества.
Последние слова письма – правда всей жизни святителя Филиппа. В них скрыта главная суть его истории, печальной и величественной. Как будто Высший Судия встал рядом с человеком и вдохнул ему в уста всего несколько слов: «Бога ради живите любовно».
По грамотам, адресованным соловецкой братии, видно, что святитель Филипп – человек добрый, мирный, движимый христианской любовью.
С совершенно другой стороны высвечивает его личность послание, адресованное инокам Кирилло-Белозерского монастыря и датированное ноябрем 1567 года.
Долгое время митрополит Филипп поддерживал царя Ивана Васильевича во многих делах, не исключая большой политики. До конца 1567 года отношения между царем и митрополитом – мирные, симфонические. Признаков сколько-нибудь серьезного конфликта нет, напротив, видно доброе согласие светской и церковной властей. В грозненское царствование многие военные кампании русской армии облекались в форму настоящих крестовых походов. Выходу войск из Москвы предшествовали молебны, духовенство совершало большой крестный ход, архиереи благословляли государя и отправляли наставительные послания в полки. На востоке и юге России противостояли старинные противники христианства – магометане. На западе выстраивались давние враги православия – католики. К ним добавился протестантизм, получивший невероятное распространение в русских землях Великого княжества Литовского, да и в Ливонии. Питом литовский протестантизм порой обращался к радикальным изводам – например, к социнианству, т.е. антитринитаризму. Протуберанцы протестантских проповедей достигали России. Тут они становились источником горчайших, радикальнейших ересей. В России XVI столетия все разновидности протестантизма, не мудрствуя лукаво, называли «Люторовой ересью» или «Люторовой прелестью». Осенью 1567 года Иван IV готовился совершить еще один поход на Литву и Ливонию. Филипп тогда рассылал «богомольные грамоты». Именно одна из них дошла до наших дней.
В ней митрополит призывает молиться за царя. Он обрушивается на врагов, совершающих «злой совет… на святую и благочестивую христианскую веру греческого закона». Особенно достается «люторовой прелести». По словам Филиппа, «боговенчанный царь» оскорбился и опечалился, узнав об этом, а затем по его, митрополита, благословению пошел на своих недругов за веру и за царство. Таким образом, Филипп возлагает на православное воинство священную, очистительную миссию.
И здесь он выступает как суровый пастырь, вынужденный благословлять войну, без которой обойтись невозможно. Агрессивная пропаганда протестантских идей угрожала «заражением» русскому православию как за пределами России (это уже произошло), так и внутри страны (это начинало происходить). К сожалению, иные разновидности вразумления, помимо вооруженной силы, остановить «вирус» протестантизма уже не могли.
Кроме того, святитель Филипп действовал в русле традиции, создавшейся до него.
Еще владыка Ростовский Вассиан в 1480 году призывал Ивана III выйти против Ахмата и храбро биться с ордынцами за веру. Митрополит Макарий, благодетель Соловецкого монастыря, придавал походам Ивана Грозного вид войны за веру. Война за Казань в 1552 году отмечена двумя большими пастырскими посланиями Макария. В мае он отправил «Послание учительно» против содомии и блуда в войска, стоящие в Свияжске. Перед выходом Ивана IV с полками на Казань митрополит Макарий благословляет царя крестом со словами «Благодать Святого Духа да будет с тобою, царем православным, и со всем с твоим христолюбивым воинством». В июле он отправляет послание, обращенное к царю и ко всей действующей армии. Здесь Макарий благословляет Ивана IV, находящегося в походе, сообщает о том, что молится всем собором православного духовенства о государе и его семье. Глава Церкви призывает также «…подвизатися за святыа Божиа церкви и за всех православных христиан, неповинне в плен сведенных и разхищенных и всяческими бедами… томимы». Но «…наипаче… подвизатися… за свою святую и чистую нашу веру и пречестнейшую веру христианьскуюгреческаго закона», поскольку недруги царя, «крымский царь» со своими воинами и их союзники в Казани – живые орудия дьявола, с помощью которых воздвигается «лютая брань» на солнце православия.
Это второе послание, очевидно, послужило образцом для последующих подобного рода грамот. Образные отзвуки его и прямые цитаты видны у Филиппа, а также у еще одного архиерея, создавшего яркое, хотя и не столь масштабное по объему, как у Макария, послание во ободрения царя и войск.
В январе 1563 года архиепископ Новгородский Пимен отправляет письмо Ивану IV, идущему с полками отбирать у литвинов Полоцк. Среди прочего Пимен пишет: «Нечто мало хощу воспомянути от Божественнаго писания, елико Бог вразумит, на крепость и утвержение твое и державе о нынешнем твоем царском подвизе… мужественне обещавшуся тебе, царю… низложити враги креста Христова… християнских врагов иконоборцев богоотступных латын и поганых немец и люторские прелести еретиков, храбрьски и мужески за святые церкви, за честные иконы… и за православную веру греческаго закона, еже во всей поднебесной яко солнце сияюще».
Филипп стоял на том же, о чем писали Макарий и Пимен. И странно было бы ожидать иного от главы Русской Церкви.
Итак, в нравственном облике святителя Филиппа личное миролюбие, доброта и незлобивость соединялись с суровым следованием пастырскому долгу. Искажение веры, очевидно, он считал безусловным злом, которое требовало радикальных мер – вплоть до применения силы оружия. Святитель Филипп не изменял себе, требуя молиться за полки, идущие на войну и за их предводителя: ведь «христолюбивое воинство» Московской державы несло Истину.
