14.01.2019

Сериал «Гоголь» — российский прорыв не только для хорроров

На улицу непоколебимых оптимистов, верящих в российское кино, в 2017—2018 годах пришел небывалый праздник. Причем пришел, как это часто бывает, откуда не ждали. Имя негаданному, но от этого не менее долгожданному торжеству — киносериал «Гоголь».
Учитывая предыдущие опыты отечественных киноделов по созданию фэнтези, трэша (в хорошем смысле) и фэнтезийного трэша (в том числе — на основе произведений Гоголя), охотников поставить на то, что «Гоголь» Егора Баранова удастся, до премьеры было немного. А вот поди ж ты. Егор Баранов вместе со сценаристами Наташей Меркуловой и Алексеем Чуповым оказались людьми, которые удивили всех.

«Гоголь», выпущенный командой продюсеров в хитроумном и беспрецедентном порционном формате на большие экраны, хорошел от серии к серии, под конец и вовсе трансформировавшись в нечто небывалое для российской кинофантастики.

Но обо всем — по порядку.

Первые две серии, объединенные под заголовком «Гоголь. Начало», были многообещающим заделом, умело притворяясь мистическим детективом, хотя и не пытаясь скрыть свое обаятельное безумие. В них мы знакомимся с сутью сериала и его основным аттракционом — лихим и нажористым кровавым китчем, замешанном на самопальном и самобытном изводе русской псевдоготики с вкраплениями сугубо малороссийского бесовства.

И — с главными действующими лицами. А они здесь как на подбор. Сам Николай Васильевич — страдающий от загадочных припадков духовидец и духоборец, отправляющийся из столицы в Диканьку расследовать таинственные убийства хуторских дивчин. Свой дар, имеющий явно темную природу, он, как главный герой образцовой телевизионной мистерии «Карнавал», стремится переподчинить служению добру — тоже с переменным успехом. Мучения одаренного молодого писателя, страдающего, помимо прочего, от низкой самооценки и непрестанно рефлексирующего, на экране изобразил сверх всякой меры популярный в наши дни Александр Петров — и удивительно попал в роль.

Со второстепенными героями дела обстоят не хуже, хотя тут уже удивляться совершенно нечему. Олег Меньшиков в роли сыщика Гуро, по своему обыкновению, куртуазно эстетствует и утонченно ехидничает — эдакий Эраст Фандорин с примесью меньшиковского же Остапа Бендера. Местный следователь по фамилии Бинх — не слишком сообразительный, но инициативный и не лишенный благородства — симпатичнейшая роль Евгения Стычкина. Спившийся врач Богарт — Ян Цапник, тут рекомендации и уточнения тоже излишни.

Ко второму блоку серий — «Вию» — накал яростного и гротескного буйства возрастает, ссылки на разнообразное гоголевское творчество становятся всё многочисленнее и причудливее, а мрачная чертовщина приобретает грандиозные масштабы — в том числе физически. Да, всё это продолжает быть откровенно дурашливым развлечением исключительно для взрослой аудитории со специфическим чувством юмора. Да, графика порой совершенно вырвиглазная — не Голливуд все-таки.

Но для истинных ценителей это густое жанровое постмодернистское варево становится настоящим пиром — особенно на том унылом фоне, который в целом представляет собой отечественная хоррор-продукция.

«Страшная месть», финальная глава, не только успевает завалить зрителя кучей уморительных твистов, еще раз покрасоваться колоритными персонажами, остроумными отсылками к работам и биографии мастера, а также спелой малоросской клюкво-готикой, но и поставить жирнейшую точку в истории. А точка перед самыми титрами оборачивается еще более выразительным многоточием.

«Гоголь», всю дорогу успешно притворявшийся эдакой «Русской историей ужасов», в конце концов делает сумасшедший финт бакенбардами и оборачивается вступлением к чему-то совершенно неслыханному. К супергеройской франшизе на основе русской литературной классики.

Ну разве не чудо? Остается лишь надеяться, что после такого щедрого обещания нас без продолжения не оставят. 

Текст: Дмитрий Сосновский

Источник: Российская газета