16.11.2018

Митрополит Климент: Они попросили друг у друга прощения, и она …

Схимонахине Елизавете (Васильчиковой) Господь дал долгий век. Она помнила нашу страну еще царской державой, пережила все периоды советской власти и гонений за веру, застала возрождение Церкви в постсоветскую эпоху. Главным в ее жизни стал подвиг исповедничества и сохранения от уничтожения Церкви Христовой в богоборческом государстве.

В наше время нелегко представить тяжесть испытаний, выпавших на миллионы наших соотечественников в ХХ веке, и сколько пришлось пережить схимонахине Елизавете и ее современникам. Но одно можем сказать, помощь Божия и заступничество святых были им ближе, очевиднее, чем для тех, кто признает себя верующим сегодня. В судьбе схимонахини Елизаветы от рождения до последних дней удивительным образом переплелись имена древних и современных святых, подвижников благочестия и исторических личностей.

Она родилась в 1906 году и в Крещении, которое совершал праведный Иоанн Кронштадтский, получила имя Екатерина. В день памяти своей небесной покровительницы великомученицы Екатерины, 7 декабря 1994 г. она скончалась, будучи схимницей, в возобновленном Свято-Никольском Черноостровском монастыре в городе Малоярославце.

С детских лет жизнь требовала от нее мужества и терпения. Девочка рано осиротела. Ее мать Инна Сергеевна Бове, внучка знаменитого архитектора, умерла в 1917 году, когда Екатерине было 11 лет. Через четыре года ее отец Павел Александрович Васильчиков был вынужден покинуть Россию с двумя сыновьями, ее братьями. Пятнадцатилетняя Екатерина осталась на попечении бабушкиного брата и его жены.

Граф Ю.А. Олсуфьев был глубоко верующим человеком, духовно окормлялся в Оптиной пустыни у преподобного Анатолия (Потапова). По совету старца Юрий Александрович после февральских событий 1917 года переехал из своего имения в Сергиев Посад под покров Игумена Земли Русской преподобного Сергия Радонежского. После прихода к власти большевиков граф оказался востребованным специалистом. В качестве эксперта по древнерусскому искусству он вошел в состав государственной комиссии, которая занималась описью святынь и бесценных памятников культуры, хранившихся в Троице-Сергиевой Лавре.

Новая власть открыто выступила против Церкви и решительно вела борьбу с Церковью и верующим народом. Имея непосредственный доступ к мощам, Юрий Александрович совместно со священником Павлом Флоренским смог исполнить благословение святителя Тихона (Беллавина), спрятав главу преподобного Сергия Радонежского у себя в доме во избежание осквернения святыни.

Пережив арест в 1925 году и быв предупрежден о новых опасностях, граф несколько раз менял место жительства. Несмотря на свое шаткое положение и неоднократные увольнения, он продолжал сохранять от уничтожения святыни, публиковать научные работы и проводить реставрационные работы в храмах Москвы и Подмосковья. После его отъезда Екатерина проживала одна в доме, наблюдая за сохранностью мощей. Они изначально находились в ящике, на котором стояла комнатная пальма, а затем были припрятаны на садовом участке.

Девушка, которой, как казалось, нечего было предъявить властям, не покидала святыню, поступив на работу в местный музей. Но и для нее нашлось обвинение. Двадцати двухлетняя Екатерина и отец Павел Флоренский вошли в число арестованных по сфабрикованному делу «черносотенных элементов в г. Сергиево Московской области». По мнению следствия, она укрывала опасного для власти преступника. Всего по этому делу проходило 80 человек «бывших». В основном это были представители дворянства и православного духовенства.

Когда был вынесен приговор, Екатерина Васильчикова на три года лишилась права проживания в Москве и области. Но Промыслом Божиим именно в Тульской области, куда ее выселили, она встретила своего будущего мужа. Летом 1934 года она познакомилась со студентом консерватории Александром Адриановичем Егоровым, который приезжал в Ясную Поляну к своей тете Елене Денисенко-Толстой, хранительнице музея-усадьбы. Спустя четыре года вместе с мужем Екатерина переехала в столицу.

Все это время она сохраняла связь с семьей дяди, а после его расстрела в 1938 году вела переписку с его женой, которая оставалась жить в Подмосковье. Осенью 1941 года графиня Олсуфьева, с пятнадцати лет заменявшая Екатерине мать, была сослана в Свияжский лагерь, в котором провела два последних года своей жизни.

Мощи, как вспоминала Екатерина Павловна, в 1941 году были переправлены «в сторону Москвы» Павлом Голубцовым, которому впоследствии было суждено стать архиепископом Сергием. Так хранителем главы преподобного стал схиархимандрит Иларион (Удодов), который впоследствии был духовником братии Троице-Сергиевой Лавры. До возобновления обители он проживал под Мытищами в селе Виноградово, где служил в храме Владимирской иконы Божией Матери. Мощи находились в алтаре этого храма, когда в нескольких километрах от села проходила линия фронта. Так своими мощами преподобный Сергий вновь оказался на передовой, незримо защищая нашу страну от захватчиков.

После окончания войны судьба Екатерины Васильчиковой вновь оказалась связанной со святыней, которая хранилась в их московской квартире на Домниковской улице. Весной 1946 года Екатерина Павловна передала ее Патриарху Московскому и всея Руси Алексию (Симанскому). С 20 апреля того же года и по сей день воссоединенные мощи преподобного Сергия вновь почивают в его Лавре.

Дальнейшая жизнь Екатерины Павловны протекала незаметно для окружающих. Все эти годы она твердо сохраняла веру, продолжала посещать храм, участвовать в таинствах, воспитывала в вере троих своих детей. Все свои знания, умения и дарования, которые она унаследовала от бывших в ее роду выдающихся деятелей искусства, Екатерина Павловна безраздельно посвятила Христу и Его Церкви, став иконописцем-реставратором. Очевидно, непосредственным учителем и воодушевляющим примером для нее был дядя, в семье которого прошла ее юность.

Жизнь верующего человека в советские годы поистине была бескровным мученичеством. Неслучайно ее духовник архимандрит Иннокентий (Просвирин), при постриге в схиму нарек ее Елизаветой в честь святой преподобномученицы Елизаветы Федоровны. Великая княгиня была другом их семьи, посещала усадьбу ее бабушки и была ее восприемницей в Крещении. Постриг княгини Васильчиковой состоялся 18 июля 1993 года, когда Церковь чтит память не только преподобномученицы Елизаветы, но и преподобного Сергия Радонежского, чье покровительство она ощущала всю свою жизнь и ради сохранения мощей которого еще в юности вступила на путь исповедничества.

Последние полгода своей жизни она провела на Калужской земле в стенах Малоярославецкого Свято-Никольского Черноостровского монастыря. По свидетельству сестер монастыря, которые ухаживали за слабеющей день ото дня схимницей, ее отличительными чертами были детская любовь к Богу и не притворное благочестие. Каждый день она причащалась Святых Таин, знала на память акафисты Христу Спасителю и Пресвятой Богородице. Но самыми удивительными были ее последние дни.

В начале декабря 1994 года в тогда еще никому не известный монастырь внезапно приехал епископ Василий (Родзянко). Посещая знаменитую Оптину пустынь, он «случайно» узнал, что та самая княгиня Васильчикова, которую он давно разыскивал, еще жива и проживает в Малоярославце. Когда Владыка вошел в ее келью, схимонахиня Елизавета была уже не первый день в полузабытьи. Не надеясь быть услышанным, он начал говорить ей, что был знаком с нею в молодости, что тогда ее звали Екатериной… И неожиданно к ней вернулись сознание и память о тех далеких временах, когда в числе ее друзей был юноша Владимир Родзянко. Называя ее, как прежде, Катусей, Владыка попросил: «Готовь мне место». Их встреча состоялась за четыре дня до ее кончины.

Надо сказать, что происхождение из древнего рода стало и благословением, и тяжелым крестом Екатерины Васильчиковой. Именно из-за него она попала в тюрьму, но благодаря ему она находилась в церковной среде и получила возможность подъять подвиг исповедничества за веру. Это происхождение было для нее чем-то очень значимым, поэтому она болезненно воспринимала, что ее сын, пианист Адриан Егоров взял себе жену, происходившую не из дворянского рода. Она долго не могла ему это простить, воспринимала это едва ли не как предательство.

Утром 7 декабря 1994 года схимонахиню Елизавету долго не могли разбудить, чтобы причастить в день именин. Даже терли щеки снегом, но это не помогло привести ее в сознание. Только после того, как по благословению игуменьи на нее одели ее схимническое облачение, она очнулась, причастилась и смогла пообщаться со своим сыном. Они попросили друг у друга прощения, и она уснула сном праведных.

Эта история, сохраненная сестрами Свято-Никольского Черноостровского монастыря, настолько полна невероятных совпадений, что можно только удивляться Божиему Промыслу, действующему в истории народов и в судьбе каждого человека, чтобы всех вести к спасению.

«Вечерняя Москва»