Издательский Совет Русской Православной Церкви: Митрополит Климент: «Добрые дела – проявление нашей любви к ближнему»

Главная Написать письмо Поиск Карта сайта Версия для печати

Поиск

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Митрополит Климент: «Добрые дела – проявление нашей любви к ближнему» 09.09.2014

Митрополит Климент: «Добрые дела – проявление нашей любви к ближнему»

Митрополит Калужский и Боровский Климент дал интервью журналу «Лампада». Тема номера: «Добродетели и душа человека».

Председатель Издательского совета Русской Православной Церкви отвечает на вопросы главного редактора журнала «Лампада» Павла Демидова.

– Владыка, тема нашего номера – могут ли повредить душе человека его добродетели? В связи с этим первый вопрос. Возможно ли достичь такого духовного состояния, чтобы, совершая благие дела, не думать о себе с одобрением?

– Совершая добрые дела, человек исполняет заповедь о любви к Богу и к ближнему. Замечательно это выразил авва Дорофей, сказав, что не здоровый, оказывая помощь, благотворит больному, а больной.

Здесь важно уяснить, что цель совершения добрых дел – развитие в своем сердце любви к ближнему. Поэтому Господь открыто показал, что есть нуждающиеся в нашей помощи, указывая на алчущих, жаждущих, обездоленных, находящихся в трудной жизненной ситуации. Таков промысел о людях: Бог не наказывает, а дает им крест, чтобы те спаслись. У человека, который испытывает нужду или болезнь, перенесение этой скорби развивает терпение и навык благодарить Бога. В сердцах же окружающих должна развиваться любовь.

Я помню, когда мне было семь-восемь лет и мама посылала в храм, она нам давала монетки по 1, 2, 3 копейки. Мы сами не имели излишков, иногда дожидались зарплаты отца, чтобы купить хлеб, и при этом мама учила нас подавать нищим. Я ее как-то спросил: «Мам, а что, 1-2 копейки помогут нищенке?». Она ответила: «Главное, человек почувствует твое участие в нем, а ты должен делать это с любовью».

Но здесь есть одно важное условие, которое сформулировал Спаситель: нельзя выставлять напоказ свои добрые дела. Более того, левая рука, по заповеди Христа, не должна знать, что делает правая (Мф. 6:3), то есть надо не обращать внимания на свои благодеяния. Для достижения такого состояния необходима большая работа над собой.

Современный человек сверх меры самолюбив. Это присуще всему обществу, в том числе и людям, считающим себя верующими. Сущность общего эгоизма хорошо изобразил старец Паисий Святогорец. Он сказал, что раньше люди старались тяжелую работу сделать сами, а угощенье приберечь до прихода гостей, а теперь наоборот.

Трудно с этим поспорить, не правда ли? Корень беды находится внутри человека, в его понимании смысла жизни. Забота о собственном комфорте – вот на что тратит все силы, средства и время современный человек. Такое умонастроение пришло к нам с Запада. Там оно зародилось и постепенно охватило весь цивилизованный мир.

– Почему наше общество так легко восприняло его?

– Изменили сознание людей утрата веры и православной традиции. Уже не Христос и ближний стали в центре всех устремлений и дел человека, а собственное эго. Вспомните лозунги советского времени: «человек – это звучит гордо», «человек – хозяин вселенной», «все для человека» и им подобные. Человек стал жить не ради спасения своей души, а для устроения рая на земле. Наслаждение земной жизнью стало главной ценностью бытия, а постсоветское время добавило – «бери от жизни все».

– Но, казалось бы, у нас был такой крепкий духовный задел…

– До революции в России любовью к комфорту отличалась, действительно, только некоторая часть общества. В жизни большинства россиян определяющей была вера, и она берегла их от пороков, в том числе от гордыни и эгоизма. Россия больше жила общинной жизнью. На селе вопросы решали «всем миром». Семья устраивалась как домашняя церковь, где отец был старшим и нес ответственность за всех членов семьи. Домочадцы тоже не жили для себя, у каждого, от мала до велика, были свои обязанности в семье, все трудились на общее благо. Забота друг о друге, сопереживание, молитва объединяли людей. Никто не считал, что его эксплуатируют. Тратить свои силы, чувства на благо других, поделиться куском хлеба было нормой. Отцы не уклонялись от воспитания детей.

Девальвация веры и нравственных принципов повлияли на жизнь и состояние семьи. Она перестала быть христоцентричной, главенствующее положение теперь занимает материальное благополучие, бытовые условия, потребительская корзина.

Исказилась и семейная иерархия: все труды и внимание членов семьи обращены в первую очередь к детям, к их запросам и зачастую капризам. Раньше в семьях было по семь–десять детей, семейный уклад был направлен на воспитание в них самоограничения, жертвенности, сострадания, взаимопомощи. В советское время семья сократилась до одного-двух детей, и ребенок стал кумиром «ячейки общества». Дедушка, бабушка, родители и даже гости – все обращены к нему и удовлетворяют любое его желание. Машинку? – на тебе машинку, айфон? – на тебе айфон, планшет? – и планшет купим, ты же наше сокровище. Принес из школы двойку – учитель плохой! И растет такой избалованный божок, умеющий только требовать и получать.

– Возникает замкнутый круг: хочешь угодить ребенку, а ему все мало, и ты лезешь из кожи…

– Однажды моего знакомого известный в Церкви человек пригласил на день рождения сына, которому исполнилось семь лет. Гость поздравил родителей и подарил мальчику хорошую детскую машину, тысяч за семь–восемь. Ребенок глянул равнодушно и сказал без всякой благодарности: «Отнесите ко всем подаркам». Оказывается, такую машину ему уже подарили. Когда в семье один ребенок, то все стараются ему угодить, и он растет с сознанием, что все должны ему что-то делать, а он умный, хороший и так далее и никому ничем не обязан. Вот откуда зарождается эгоизм в человеке.

Как-то один многодетный священник мне сказал: «Если я вижу неправильно припаркованный автомобиль, который брошен прямо на дороге и мешает всем проехать, то с достаточно большой уверенностью могу сказать, что хозяин этой машины был единственным ребенком у своих родителей». В многодетной семье дети и воспитаны по-другому. Им приходится постоянно считаться с мнением и желаниями своих братьев и сестер, и с юности они усваивают, что надо уважать других.

Эгоизм перечеркивает добродетели. Если человек привык тешить свое «я», то, даже делая добро другим, он будет хвалить себя, испытывать радость от мысли, что поступает хорошо, «по-христиански». Творение добрых дел без любви к ближнему и без смирения приводит к гордыне, от которой и рождается одобрение самого себя. И если такое проявилось, значит, мы еще не научились по-настоящему любить.

– Так, может, если это не удается, стоит воздерживаться от доброделания, чтобы не разжигать в себе самомнение и гордыню?

– Повторюсь: непременное условие спасения человека – это его любовь к ближнему, а она должна иметь внешнее проявление – добрые дела. Помощь другим способствует внутреннему развитию человека. Христос заповедал делиться избытком и даже отдавать последнее, если об этом просит ближний. Казалось бы, проще простого: имеешь две рубашки, так отдай одну тому, кто нуждается в одежде. Но чаще, когда видим потребность ближнего, нам становится жалко расстаться даже с ненужной вещью. А где же любовь к ближнему – к тому, у которого и самого необходимого нет?

Апостол Иаков говорит, что вера без дел мертва (Иак. 2:17). Это значит, что если вера не действует в человеке, не преображает его душу любовью, не изменяет его жизнь, то верующий ничем не отличается от неверующего, в нем не действует благодать. Без добрых дел душа становится «трупоносицей».

Но мы должны помнить, что сами по себе добрые дела – не цель, а всего лишь средство развития в человеке жертвенной любви, которую заповедал нам Господь. Самомнение и гордыня – это «побочный продукт», следствие поврежденности человеческой души. Если же воздерживаться от добрых дел, то это приведет духовный рост человека в тупик.

– Но как все же быть, если, совершая доброе дело, даже против воли начинаешь думать о себе?

– Советую чаще читать Евангелие. Оно способно научить бороться со своими страстями. Необходимо научиться молиться не только по воскресным дням и праздникам, а как можно чаще, перед всяким делом, и особенно когда хотим совершить что-то доброе. Важно также при этом вспомнить, как много грешим сами. Осознание своей греховности в сочетании с верой в то, что, совершая маленькое доброе дело, мы можем сделать его без греха гордыни и самомнения, без внутреннего самолюбования, уже становится началом борьбы с гордостью и тщеславием.

– А нет ли духовного вреда людям от добрых дел человека, который совершает их из эгоистичных, себялюбивых побуждений?

– Запомним: лейтмотивом добрых дел должна быть любовь. А дело, совершенное по любви, не может нанести духовного вреда, восстановить против Бога того, кому оно адресовано. Если благодетель превозносится, это может ранить, оскорбить, но не лишит спасения душу облагодетельствованного. Опаснее, если нас постигнет отчаяние от безысходности, когда мы пройдем мимо протянутой руки с мыслью, что к нам может прийти тщеславие, если поможем.

Господь заповедал нам делать добро всем людям. Враг же всегда будет смущать своими доводами, в том числе разыгрывать внутри нас и эгоистические побуждения.

– Можно ли считать, что эгоистичный человек, делая добро другим, так выполняет обе заповеди Христа – о любви к себе и к ближнему своему?

– Надеюсь, вы согласны, что эгоизм – это грех. Все заповеди, по слову Спасителя, заключены в любви к Богу и ближнему (Мф. 22:37–40). Человек, страдающий эгоизмом, мы уже говорили, лишен такой любви.

Спаситель заповедал любить ближнего, как самого себя. Но это не призыв Христа, что надо любить именно себя; это – констатация состояния человека. В этой заповеди говорится, что надо поступать с ближним так, как желает каждый, чтобы поступали с ним. Простое и глубокое правило христианского поведения: поставить себя на место другого. Из этого, между прочим, следует, что мы должны помочь любому человеку, которому трудно, даже если он стесняется попросить о помощи, но мы знаем о его тяжелом положении.

В доброделании реализуется двуединая заповедь о любви к ближнему и к Богу. В одной притче Спаситель пояснил, что все, что мы делаем другим людям, мы делаем Богу (Мф. 25:35–40). Верующий человек помогает нуждающемуся, ибо тот дан ему Богом. Когда Господь сотворил Адама, Он сказал: «Не хорошо быть человеку одному» и сотворил второго человека, «соответственного ему» (Быт. 2:18), – Еву. В задачу их входила забота друг о друге, то есть дела любви.

Когда мы видим нуждающегося, то должны помнить, что перед нами носитель образа Божия. Если кто страдает от боли, терпит невзгоды в заключении или не имеет самого необходимого, то оказанную ему помощь принимает Сам Христос, Который в Своей земной жизни претерпел все эти лишения и сказал, что «кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, не потеряет награды своей» (Мф. 10:42).

Однако лишить награды за совершенное доброе дело может отсутствие сердечной чистоты и стремление к этой награде. Именно в этом скрывается опасность для человека эгоистичного.

– Помню, однажды, беседуя с великим штангистом Юрием Власовым, я спросил, какое из упражнений самое эффективное. «Которое ты больше всего не любишь», ответил он. И у меня вопрос: как можно изжить в себе эгоизм, себялюбие, славолюбие? Достаточно ли принуждать себя делать все то, что противоположно этим качествам? Можно надеяться, что со временем придет навык?

– Никаких особых рецептов не существует. Надо научиться смирению и полюбить ближнего. Это большая духовная работа, и она должна совершаться постоянно. Чтобы победить эгоизм, человеку сначала надо научиться видеть грехи, которые он совершает на каждом шагу, осознавать свою неправоту. При этом не просто замечать свой грех, но не оправдывать себя, искренне хотеть исправиться и просить у Бога помощи.

То, что не под силу человеку, возможно Богу. Для исправления человека от любого порока, в том числе и от эгоизма, ему необходимо содействие благодати Божией. Но нельзя забывать, что Бог даровал каждому человеку личную нравственную свободу выбирать добро или зло. Господь не принуждает, но призывает человека к добру, и как только видит его стремление к добродетельной жизни, Он помогает Своей благодатью. Бог ждет, когда сам человек осознает гибельность ситуации и сам захочет идти по пути исправления.

Борьбу с эгоизмом в своем сердце человек начнет, если откажется все измерять с позиции своего «я», не будет в основу своих добрых дел ставить собственную выгоду, а поможет ближнему в прямом смысле «Христа ради». Посылая нам человека, нуждающегося в помощи, Господь для этого дает нам силы и средства. Чем же тут гордиться?

Вспомните две лепты евангельской вдовы. Ее дар Христос признал самым большим, потому что она отдала не часть избытка, а все, что имела. И это касается не только материального, жадным можно быть не только на деньги. Современный человек не готов тратить себя на сочувствие, делиться с ближним своим временем, отдать часть жизни ради ближнего (вырастить детей, ухаживать за больной матерью). Для некоторых помочь материально проще, чем уделить время, внимание тому, кто в этом нуждается больше, чем в деньгах. Такой еще не готов к подвигу самоотвержения.

Апостол Павел пишет, что любовь милосердствует, не превозносится, не гордится, не ищет своего (1-е Кор. 13:4–5). Верующий человек должен стремиться послужить ближнему, а не превозноситься над ним. Важно приучить себя думать о нуждах других людей и, совершая добро, радоваться за тех, кому смогли помочь, а не задаваться вопросом, что даст это ему самому.

Замечу, что названные в вашем вопросе страсти имеют несколько разный характер. Человек эгоистичный, себялюбивый ищет своей выгоды, думает в основном о себе, а поэтому мало что делает полезного и доброго для других. Серьезные события или испытания в жизни такого человека могут внезапно коснуться его холодного, равнодушного к чужой беде сердца. И он может открыть для себя радость добрых дел, милосердия и самоотверженной любви.

Человек же, склонный к славолюбию, тщеславию, наоборот, может активно участвовать в нуждах других людей, но делать это только напоказ, ради самовосхваления. Душа, обуреваемая желанием непрестанного стяжания похвал и почестей, находится в гораздо более опасном положении, поскольку ее может постигнуть разочарование, опустошение и уныние, в худшем случае – отчаяние. Святые отцы предупреждают об опасности тщеславия, сравнивая его с идолопоклонством. Святитель Василий Великий говорит, что «искание славы от людей – доказательство неверия и отчуждения от Бога», а преподобный Антоний Великий сравнивает тщеславие с ржавчиной, разъедающей железо, так эта страсть губительна для человеческого сердца.

Человеку эгоистичному необходимо стараться делать что-то доброе, причем не только по долгу в отношении близких или родственников, но и дела, которых от него никто не требует и даже не ждет. А славолюбивому человеку стоит усердствовать исключительно в тех делах, о которых никто и никогда не узнает. Ему лучше больше времени посвятить внутреннему деланию: покаянию, молитве и сокрушению о своих грехах. Это поможет приобрести правильное духовное устроение. Особенно этому способствуют дни Великого поста, когда все верующие со вниманием произносят слова молитвы преподобного Ефрема Сирина, обращаясь к Господу: «Даруй ми зрети моя согрешения и не осуждати брата моего…».

– Существует представление, что там, как мы говорим, у них на Западе, особенно в Америке, добродетели больше носят показной, неискренний характер. Откуда такое толкование? Может быть, из зависти? И вообще так ли это?

– Эти высказывания не совсем правильны. Я бы не говорил так. Там многие искренне участвуют в благотворительности. Даже к незнакомым людям там приняты доброжелательность, приветливость, вежливость, уступчивость. Там, как правило, не обостряют конфликтов. На мой взгляд, это еще и следствие того, что в западных странах не было такого гонения на христианство, как в России. Справедливее признать формальное отношение к доброделанию в сознании западной цивилизации. И дело здесь не в зависти, а в глубокой разнице взглядов на путь, которым человек достигает спасения.

На все западное религиозное мышление большое влияние оказал римский юридизм. Он вошел в их понимание отношений между Богом и человеком. Католики верят, что страдания Спасителя на кресте полностью уравновесили грехи человечества. Приняв Крещение, человек спасает свою душу. Но каждый совершенный после этого грех требует равноценного удовлетворения – совершение доброго дела или терпение страдания. Из этих представлений происходит вера в существование чистилища, где после смерти временно находятся крещеные души, имеющие на совести больше грехов, чем добрых дел, «недострадавшие» в жизни. Чистилища можно избежать, принеся в удовлетворение определенную плату – индульгенцию. Так что есть деньги – плати за грехи свои, и нет нужды в добрых делах. А нет денег – совершай дела веры и благочестия: молись, постись, благотвори.

Значительная часть направлений протестантизма считает: человек спасается только верой, а добрые дела являются ее выражением, причем совершение их не влияет на будущее человека. Вера – якобы главное, с чем человек входит в будущую жизнь.

Мы, православные, воспринимаем добрые дела как средство борьбы со страстями, но их одних для этого недостаточно, необходима внутренняя работа над собой – видение своих грехов, покаяние, молитва. В отличие от западных христиан, мы признаем, что Христос избавил людей от рабского исполнения греховных пожеланий и наклонностей, но не уничтожил эти желания и наклонности, порожденные грехом прародителей. Так что человеку трудно сделать бескорыстное доброе дело. Он получает благодатные силы на совершение добрых дел в церковных таинствах. Первое из них – Крещение, в котором человек принимает «горчичное зерно» вечной жизни. Этот дар благодати необходимо взращивать всю жизнь, очищая от страстей свое сердце при содействии благодати Божией, чтобы соединиться со Христом. Главным же таинством, без участия в котором человек перестает быть христианином, является Евхаристия.

– Если положить на весы с одной стороны содеянные добрые дела, а с другой – эгоизм и себялюбие, их породившие, какая из чаш перетянет?

– Мы не католики, чтобы уравновешивать. Суд человеческий отличается от суда Божьего. Мы верим, что Господь, Который «есть Любовь» и в то же время «Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14:6), хочет спасения каждой человеческой души. То есть вечного пребывания с Богом в Его Царстве. Только тот, кто уже в этой жизни приобрел в своем сердце радость единения с Богом, может наследовать вечную жизнь.

Важно не формальное измерение количества добрых дел и грехов, но внутреннее устроение человека, которое проявляется вовне его отношением к окружающим. «Умоляй Господа о милости и помни закон духовный: какою мерою меришь – такою и возмерится тебе, – писал замечательный подвижник XX столетия игумен Никон (Воробьев), – всем прости – и тебе простится, ко всем будь милостива – и к тебе будет милостив Господь. Как мы относимся к ближним, так и Господь к нам отнесется в день лют».

– И последний вопрос, Владыка. Верно ли утверждать, что если человек вершит добрые дела во славу свою, это, конечно же, повредит его душе, а если во славу Божию – то не только не повредит, но спасет ее?

– Если человек делает добрые дела напоказ, ради себя, чтобы его похвалили, то это, очевидно, может повредить душе человека. Но если человек делает нечто доброе ради другого человека и исполняя заповедь Божию о любви, то делается это во славу Божию. Бог прославляется жизнью людей, которые любят Его и исполняют Его святые заповеди (Мф. 5:16). Поэтому истинное доброделание приносит пользу и спасение душе человека, как сказал преподобный Ефрем Сирин: «Всякое предпринимаемое нами доброе дело да совершается во славу Божию, и тогда оно поведет и к нашей славе. Исполнение заповедей бывает свято только тогда, когда оно совершается с памятью о Господе, со страхом Божьим и по любви к Нему».

– Благодарю вас, Владыка.

– Во славу Божию.


Лицензия Creative Commons 2010 – 2024 Издательский Совет Русской Православной Церкви
Система Orphus Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru